Глупо было винить Юджина за то, что он пытался увеличить свои шансы на хорошую жизнь. Все-таки у него было шестеро детей, которых надо было кормить. Он хотя бы оставался верным Сандерсону, этого у него было не отнять. Не то что некоторые – готовы спутаться с первой попавшейся мелкотравчатой компанией, стоит только поманить их более выгодным контрактом.
Пит сунул под губу комочек жевательного табака и спрятал банку обратно в задний карман джинс, круглая крышка отчетливо проступала через ткань. Лучший вальщик, когда-либо работавший на Сандерсона, Пит мог свалить трехсотфутовое дерево, не оставив на нем ни единой царапинки. Но даже после того, как он укладывал эту громадину на лесную подстилку так аккуратно, словно перо клал в футляр, лицо его оставалось все таким же недовольным. Ни жены, ни детей, он даже из вежливости не смотрел людям в глаза, вместо этого вперив взгляд куда-то поверх их плеча. Пит был таким отъявленным скупердяем, что прикрутил дверь своего пикапа проволокой, лишь бы не тратиться на замену проржавевших петель. И это при том, что он был мастером от бога: Пит мог починить хоть приемник, хоть тостер, хоть вставшие часы – и все это за время, за какое иной человек дай бог успеет выпить чашку кофе. Рич знал его всю жизнь, и все равно его то и дело подмывало оглянуться и посмотреть, что же там такого интересного увидел Пит.
Пит сплюнул тягучей струей пережеванного табака в сторону мальчишки Сандерсона и утер губы тыльной стороной ладони.
– Хотел бы я посмотреть на шлюху, которая высрала на свет этот кусок дерьма.
Трудно было представить, что Арлетт спустила Мерлу такое с рук – это, конечно, если мальчишка действительно был его. Но она ведь пропустила пикник в честь компании – впервые за всю свою жизнь – как будто бы хотела держаться подальше. Хотелось бы верить, что это стоило Мерлу спокойного сна – недавно он за здорово живешь выкинул на улицу парней, многие из которых работали на него больше двадцати лет. Но Мерл переживал дерьмо и похуже и никогда не позволял неудачам себя подкосить. С тех пор на воскресные рыбные пиршества он приходил один, но все так же хлопал работяг по спине и жизнерадостно подтягивал сползающие с живота штаны.
Появился сын Тома Фили в неровно обрезанных джинсах. Он протянул Ричу нож.
– Эй, Рич! – окликнул его Дон, стоявший неподалеку от трех гигантских секвой, лежащих на боку – словно костяшки домино, раскиданные ветром.
Рич бросил взгляд на грузовик, где хранился его ланч, и вздохнул.
Когда он подошел к Дону, тот стоял на краю гигантской ямы, способной вместить в себя грузовик, – того самого кратера, оставшегося на месте корневой системы, который Рич недавно показывал Карпику.
– Этот парнишка Фили такой зеленый, что из него салат можно нарезать, – пошутил Рич. Дон не поднял головы, а просто смотрел вниз, в яму. Стена переплетенных корней удерживала на месте валуны размером с телевизор. Шквал ветра выдрал эти деревья с корнем и разбил в щепки. Вот что бывает, когда позволяешь хорошей древесине состариться: она пропадает. Со дна ямы на них смотрел человеческий череп.
– Что скажешь? – спросил Дон, сложив короткие руки на груди.
Рич практически слышал, как в мозгу Дона крутятся шестеренки. Характер у него был вспыльчивый, но Дон согласился бы работать в два раза больше за вполовину меньше денег, лишь бы сохранить свою команду живыми и здоровыми. Именно поэтому Мерл оставил его и уволил Билла Хендерсона, другого начальника бригады, когда решил сократить штат.
«Водопад из дерьма такой, что закачаешься», – сказал тогда Юджин.
Они ругань Билла с Мерлом отлично слышали: стояли тогда неподалеку, потому что ждали, пока им выплатят чеки. Билла не многие любили: он был жаден и сурово относился к своей бригаде. Тогда он выскочил из кабинета Мерла как ошпаренный, клеймя его членососом. Рич легко мог представить, как Мерл присел на край стола, скрестив руки на огромном беременном животе, зная, что теперь крепко прихватил Дона за жабры.
«Слушай, Портер, либо ты берешь начальство над обеими командами, либо мы распускаем твою, а ты идешь работать к Биллу. Выбирай».
Дон был красным до такой степени, что сосуды у него не полопались только чудом.
«Черт побери, Мерл, никакой это не выбор».
Дон откашлялся. Кроме Мерла он был единственным из всех знакомых Рича, кто учился в колледже. Сначала получил сертификат учителя, потом отслужил на флоте, вернулся домой после окончания забастовки в сорок шестом. Полный амбиций, он за пять лет прошел путь от самых низов до начальника команды. Не все его любили – но абсолютно все его уважали.