– Что это за ручей? – задала она. Вода бурлила.
– Чесночный.
– Ты уверен? – Они проделывали этот путь уже сотню раз.
– Вот чеснок – он бежит у самых ног, – начал Карпик. – Течет сквозь заросли клевера вплоть до самого севера. Доберешься до полей – вытяни руку поскорей. Иди на восток по Оленьему Ребру, доберешься к форту Юджина поутру.
– А нет более простого пути к форту Юджина?
Карпик взглянул на ладонь.
– Можно просто идти вдоль Затерянного ручья.
– Всю дорогу?
Карпик кивнул:
– Но так будет дольше.
Наконец они вышли на край поляны. Прошло восемь лет с тех пор, как они с Энид продали дом, но Коллин до сих пор становилось спокойнее, когда она приходила сюда, чтобы бросить взгляд на знакомые стены. Еще их прадедушки и прабабушки расчистили эту землю у подножия хребта Оленье ребро. Тут они занимались сельским хозяйством. Мама считала, что если человек может позволить себе есть магазинные консервы – это верный признак, что он чего-то да добился в жизни. В конце она уже почти ничего не ела, но никогда не отказывалась от консервированной груши в сиропе.
Карпик бежал впереди, преследуя стаю домашних птиц. Врассыпную с клекотом бросились куры, утки понеслись следом, тревожно вопя.
– Карпик!
– Да ничего, – окликнула их Джоанна, стоящая в дверном проеме. – Немножко пробежаться им не помешает.
– Ему тоже, – признала Коллин.
Свитер Джоанны доходил ей до колен – это явно была одежда Джеда. Хотя, по правде, он был не намного крупнее своей жены. Над ним вечно подшучивали: мол, ему приходится подкладывать на сиденье Библию, чтобы дотянуться до руля лесовоза. А потом Мерл то ли уволил Джеда, то ли он сам ушел.
Так или иначе, в городе перестали покупать у Джоанны яйца. Это было много лет назад, вскоре после того, как правительство поглотило лесные угодья, сделав из них национальный парк. Работа стала утекать из страны краснолесья, как кровь из простреленного легкого, и никто не хотел ссориться с Мерлом. Джед нашел работу в Орегоне, отсутствовал пять недель из шести, но дела у него обстояли в целом неплохо. Всех остальных водителей Сандерсон уволил.
«Национальный парк – вот что погубит этот город», – предупреждала мама Коллин. Она до этого момента, впрочем, не дожила – одна из немногих положительных сторон рака.
Юбка Джоанна волочилась по земле, грязно-коричневая у края подола, закатанные рукава гармошкой собрались у локтей. В воздухе висел запах дизельного топлива с привкусом хлора.
– Вертолет все утро распылял отраву, – Джоанна дернула подбородком в сторону хребта Оленье ребро. Благодаря большим глазам и круглым щекам она напоминала херувима, но все словно было сделано из сыромятной кожи. Прошлой зимой, когда Джоанна и девочки подхватили какую-то мерзкую сыпь, Коллин предложила отвезти их в клинику компании, если они дойдут до ее дома по грязи в фут глубиной. Джед тогда был в отъезде.
«Вы все равно можете поехать», – напомнила Коллин, и в воздухе повисло непроизнесенное: «Даже если Джед больше не работает на Сандерсон». Клиника была бесплатной для сотрудников, их жен и детей и стоила пять долларов за прием, если кто-то из вашей семьи когда-то работал в компании. Джоанна тогда шмыгнула носом и ответила: «Одной рукой они лечат, а другой калечат» – и протянула Коллин сдачу.
Коллин ущипнула себя за ухо, возвращаясь в реальность.
– Надеюсь, мы тебя не разбудили?
– Для этого вам пришлось бы прийти куда раньше. Клянусь, этот ребенок наполовину петух. Сколько тебе?
– Дюжину. – Коллин достала из сумки картонку для яиц. Обычно Джоанна посылала собирать яйца свою старшую дочь. Джудит было семь, она училась на дому.
Карпик загнал уток в угол сарая, рядом с которым паслась Босси – последняя из оставшихся коров матери Коллин.
– Карпик, близко не подходи, – предупредила Коллин.
– Да ничего. Эта корова все равно что собака.
Джоанна провела носком ботинка по лесенке курятника, сметая с нее помет. Именно она договаривалась о цене, когда они с Джедом покупали этот дом. Тогда Джоанна была беременна Джудит, огромная, как сарай, она заставила Рича и Юджина обойти домишко кругом, указывая на щели между бревнами, такими большими, что между ними пролез бы гвоздь.
Джоанна нырнула в курятник. Даже стоя снаружи, Коллин ощутила такой густой птичий запах, что на глаза навернулись слезы.
– Этого должно хватить. – Джоанна показалась наружу, схватившись за поясницу. По этой позе Коллин вдруг поняла: она ждет еще одного ребенка, а ведь последний еще даже из пеленок не вылез. Ее укололо завистью.