Я заметила Тео в другом конце помещения, он наблюдал за игрой в бильярд, и помахала ему. Он засмеялся и покачал головой в сторону одного парня, которого я видела во время нашей с ним прогулки, возможно, Дилана, а потом направился в нашу сторону.
― Ты сделала это, ― сказал он, обнимая меня и целуя в щеку.
Ру и Тео поприветствовали друг друга и сразу приступили к местным сплетням, пока я осматривалась вокруг. Бар находился в самом углу, и над ним висели клочки бумаги. В задней части бара находились несколько бильярдных столов, а также один старый футбольный стол и новый на вид аэрохоккей. Танцпол находился слева от нас, и через открытые двери виднелась палуба, которая освещала заросший берег. Это место подходило мне больше, чем «Якорь». Здесь я чувствовала себя комфортно. Легко.
Я наклонилась к Ру, врезаясь в ее бедро.
― Я собираюсь к бару. Ты хочешь шот или «Мохито»?
Я знала, что хочу «Маргариту».
Тео покачал головой.
― Вы должны попробовать пунш.
― Я забыла об этом. Он прав. Мы должны взять пунш, ― наполовину засмеялась, наполовину простонала Ру.
Я нахмурилась.
― Лааадноо. Я пойду возьму нам... пунша.
Тео ущипнул меня за бок.
― Просто скажи им, что хочешь взять кувшин, и пускай запишут на счет Грэди. Сегодня он платит.
Ру застыла рядом со мной.
― Грэди здесь? ― она завертела головой, выискивая его и теребя при этом свои волосы.
А она делает так только тогда, когда сильно нервничает.
― Да, сегодня он главный. Сначала выпьем здесь, а потом отправимся к нему домой на вечеринку. Ты же помнишь, где он живет, не так ли, Ру?
― Ага, ― ответила она резко. ― Помню.
Я уставилась на нее с недоумением. Нужно будет не забыть расспросить ее позже об этом Грэди. Как-то странно она себя вела.
Тео показал, за каким столиком мы сидим, и я пошла к бару. Подойдя ближе, я поняла, что висевшие бумажки над баром, это на самом деле долларовые купюры, приколотые к балке наверху. Купюры с надписями на них. Я попыталась разглядеть, что же там было написано, и, запрокинув голову и чуть отклонившись в сторону, я уставилась на одну из купюр. Печатными буквами там была надпись: «Ты случайно не лейтенант? Потому что от твоего взгляда мне хочется стоять по стойке смирно». Чего? Следующая записка гласила жирным шрифтом: «Ты работаешь в «Сабвэй»? Потому что ты только что подарила мне сэндвич с длинной булкой».
― Это подкаты для съема.
Я резко опустила голову от звука глубокого голоса. Он был практически идентичным с голосом Уэста. Божечки, я что, настолько сексуально озабочена, что теперь представляю его барменом? Я моргнула. Но это был он.
― Что? ― переспросила я, сдувая выбившуюся прядь волос с лица.
― Долларовые купюры. На них подкаты для съема. Если они срабатывают, парень прикалывает их сюда. Ну, типа услуга другому парню.
― А твои тут есть? ― спросила я, не подумав, и посмотрела наверх, будто увидела там его подкаты.
Он широко расставил руки, взявшись за край стойки со своей стороны, и расплылся в улыбке, отчего в уголках его глаз появились мелкие морщинки. На его правом запястье было несколько плетеных браслетов. У них был потертый вид и тусклый цвет, как будто он их никогда не снимал
― Нет. Хочешь знать почему? ― футболка натянулась на его плечах, и мой взгляд переместилась на кусочек татуировки, выглядывающей из-под рукава.
― Почему? ― повторила я, слегка отвлекшись.
Он склонился над стойкой и поманил меня пальцем, так, будто собирался рассказать мне секрет. Я наклонилась к нему. Он приставил руку к моему уху, задев пальцами волосы, и прошептал:
― Мне это не нужно.
Я откинулась назад, удивленно приподняв бровь и игнорируя тот факт, что место, где только что были его пальцы, немного покалывает. Изучая, я уставилась на него, мой взгляд переместился на грудь и плечи.
― Потому что ты слишком хорош, так?
― Возможно. Ты ведь из-за меня сюда пришла, верно?
― Не хочется тебя расстраивать, но я пришла сюда из-за Тео. Так что, быть тебе на скамье запасных.
Он нахмурился. От его очевидной ревности я почувствовала себя желанной, могущественной. Но не могла удержаться от колкости:
― Но все же, кое-что мне от тебя нужно, ― я облизала свои губы, снова склонившись к нему, и низким страстным голосом сказала: ― То, что только ты можешь мне дать.