И вот он у последней черты. Обзор был отличный. Наблюдательный пункт устроили в невысоком ельнике, подступившем к самой воде. Надо форсировать две крупные реки Ост- Одер и Вест-Одер, а между ними заболоченная пойма. Здесь немцы лелеют надежду остановить нас. Ясно: противник будет отчаянно сопротивляться. За Одером он создал целую сеть укреплённых оборонительных линий, опорных пунктов, заминировал берега, по всем дорогам устроил засады. Рутковский смотрел в бинокль на противоположную сторону… Напрасно надеются, война ими проиграна окончательно. Войска переправятся и возьмут Берлин.
Тишина. Это последний тихий вечер. В сером небе еле-еле мерцают тусклые звёзды. Изредка вдалеке вспыхивали искры трассирующих пуль. Ночью в небо поднимутся тысячи начиненных бомбами машин, а утром заговорит артиллерия. Солдаты изготовились для боя. Даже в коротком сне им сегодня не забыться. Лениво плескались о берег волны. Под прикрытием дымовой завесы спустили на воду плоты, лодки, заработали паромы и пошла переправа. Одиночные бойцы переправлялись на брёвнах, на бочках. "Юлия, милая, помоги мне, это последний бросок и мы поедем отдыхать с тобой. Мы столько с тобой пропустили". Он знает — команда для изготовившихся войск прозвучит неожиданно, хотя все её ожидали. Так и есть! Вперёд! Ночь содрогнулась от гула моторов. Берег ожил, загремел, скрестились огненные пульсирующие трассы. Красные строчки пуль поплыли в небо. Вражеские пулемёты ударили по смельчакам. Он видит первые подразделения, под жалящим огнём, уцепились за обрывистый берег, окопались. Дьявол забери, по переправе ударили танки. Вокруг парома закипела, забурлила вода. Не сводя глаз с наводящейся понтонной переправы, старается удержать в поле зрения всё поле боя. Теперь уже вздыбленные холодные волны с шумом ударялись о берег. Поёживаясь, люди работают в ледяной воде. Он мысленно торопит: "Скорее миленькие, скорее, чем больше людей и технике переправим туда, тем лучше". Под непомерной тяжестью оседал и покачивался патонная переправа. Раненные держались, а вместо убитых тут же вставали другие. Переправа должна работать. С ходу шли в бой. "Давайте, ребята. Поднатужьтесь. Пожалуйста, ребятки…"- просил мысленно он солдат вынесших на своих плечах и стоптанных сапогах страну к победе. Жестокие бои развернулись за дамбы. Враг отчаянно сопротивлялся. Гул рвущихся снарядов и мин эхом отдаётся в лесах. Но никто не оглядывается назад, цепи идут вперёд или вгрызшись зубами, удерживают захваченное. Над рекой стоял чад. Если есть ад, то он непременно такой. Сбив первый заслон, передовой отряд ворвался в укрепления. Завязывались рукопашные схватки, шли в ход гранаты, стонал раскалённый металл, а люди двигались вперёд. Нигде в мире не найти такого выносливого и героического солдата. Расчёты катили орудия на руках в боевых порядках пехоты, расстреливая прямой наводкой огневые точки противника. Первые успехи были скромными, но это только начало. Тяжёлая техника могла быть переброшена через пойму, только по дамбам, а за них-то с остервенением и дрались немцы. Нужно было немедленно заняться этим. Противник обрушился на нас всей массой живой силы и огня. Они шли плотными боевыми порядками и колоннами. Разума в этом уже не было. Их гнало отчаяние. Наши войска стреляли в упор и лёжа. Противник же пёр во весь рост и стрелял на ходу. Вся полоса была усеяна трупами гитлеровцев. 25 апреля он завершил прорыв и углубился на 20 километровую зону. Оттягивал на себя крупные силы, давая возможность Жукову завязать бои в Берлине. Против него бросали всё новые и новые силы с громкими названиями. Солнце уже выкатилось из-за дальнего леса. От переправы далеко по сторонам разносится рёв моторов и звенящий лязг гусениц. Но на переправе скопилось большое количество войск. Это не осталось незамеченным для противника. В небе появилась его авиация. Эскадрильи вражеских самолётов непрерывно висели над рекой. Только Рутковского упорством не напугаешь, он пёр вперёд. 4 мая его войска вышли на разграничительную линию с союзниками. Здесь было всё. Но много хлопот доставил ему датский остров Рюген, превращённый в морскую базу. Три дня прошло, как пал Берлин, а этот рюгенский начальник всё ещё хороводился. Пришлось организовывать десантную операцию. Две стрелковые дивизии были погружены на корабли. Знамя Победы уже над рейхстагом, а у Рутковского оставался ещё под охраной миноносца линкор "Шлезиен". За его спиной пряталось с десятка два немецких судов. "Чёрт, для всех война кончилась, а для меня ещё нет". — Ругался он, решая как это чудо взять. А взять их можно только самолётами-торпедоносцами. Пришлось просить военных моряков о помощи. С двух атак уничтожили. Уставший от этой чудовищной гонки и бессонных ночей, он прислонился к шершавому стволу старой сосны. Он смотрел на серебристо-зеркальную гладь бухты всю в солнечной чешуе и думал: "Хотелось хоть чуточку побыть одному, собраться с мыслями поговорить с тобой, мой ангел. Наконец-то всё. Вот и закончилась война. Юлия, родная, теперь я точно только твой. Кончилась моя бессонная изнурительная работа. Теперь я буду во время ложиться, вставать и приходить на обед. Как вкусна еда с твоих ручек, а сон сладок в твоих объятиях. Мы непременно поедем с тобой в отпуск к морю, и я буду греться в твоих маленьких ручках, сколько захочу".
Он объезжает войска. Огромное пространство занимают они. От Балтики и до Берлина стоят войска 2-ого Белорусского. Война кончилась, но не скоро остынут от боя сердца, рука так и тянется при виде тёмно-зелёных мундиров к оружию. Вот и всё, конец войне. Победа! С Гитлером он, кажется, разобрался. Теперь свободен от основного вопроса и должен разобраться со своею жизнью. Разрубить узел запутанных и не понятных ему самому отношений. Это так. Да война навязала многих петель в человеческих судьбах. Распутывать их во время войны мало кто решался. Всем казалось, что с победой всё вязание распутается само собой. Вот и он ждал окончания. Но под взмывающие в небо салюты понял, что никому не разрубить тот узел. "Надо Костя, как говорится, ты приплыл и дальше тянуть нет смысла, самое время расставить все точки. Глупо и не по — мужски получается. Хотя она уверяла, что те отношения, это только её дело и ты уступил. Но, если честно, то тебе было просто удобно так". Хватая лицом человеческую радость за окном машины и отвечая на улыбки он думал о своём: "Как бы там не было, а Юлия права и я должен предложить помощь. К тому же, Люлюсик просила при случае зайти". Он понимает: жена всё ещё надеется, что он заберёт и привезёт того ей ребёнка. Ладно, он попробует. Она у него умница и он безумно любит её. Сейчас у него есть время и надо это сделать. У "воробушка" не должно быть обид. Они оба знали: кончится война, закончатся и отношения, но Люлю, приехав к нему, прервала всё гораздо раньше. Он не монах от женщин не отказывался, но сам не лез, так, что, если не её инициатива, он бы никогда не посмел. О семье не скрывал, неоднократно предупреждал, так что если подумать, сейчас обиженных и бессовестно обманутых быть не должно. По крайней мере, тогда она заверяла, что её всё устраивает. Правда, так и не понял, зачем ей нужен стал ребёнок, но это её проблемы. Девочка пытается уверить, что единственная её цель, это оставить память от их встречи и очень любит его, но можно ли ей верить? И так ли это? Она уже обманула, пустив его на свет. Сопротивлялся и уговаривал, но что он мог… не заставлять же её силой. Попытки отправить её подальше от фронта тоже не увенчались успехом. До сих пор не мог понять, что это было, для чего нужно было рисковать ребёнком, если он так нужен и мил… Предложение Юлии забрать мальчика изменило всё. Он стал ждать этого ребёнка, как будто его носила Юлия. Перешагнул через себя только из-за мальчишки. Нет его, нет и разговора. В этом вопросе ему не повезло. Родилась девочка, и он потерял к этому мероприятию интерес. Правда, сейчас, при встрече, один деятель пытался поздравить его с рождением дочери. Пресекая все дальнейшие разговоры в войсках, он жёстко сказал:
— Ты что-то перепутал. У меня одна дочь, это Адуся.
Несмотря на ясность, ситуация мучила, не отпускала и загоняла в тупик. Он объезжал войска, а она тащилась за ним хвостом. Он понимал: надо разрубать этот морской узел. Но как? Может, всё же уступить просьбам Юлии и забрать девочку. Действительно будет Аде сестра. Хотя какая она ей сестра, скорее потянет на ребёнка. Адке будет с ней не интересно. Просто Люлю хочет побыть ещё мамой, уже настроилась и даже натаскала целый пакет детской одежды. Показывала ему, а у самой глазки горят, щёчки зарумянились… Тут же представил, что это ребёнок их с Люлю, а он упираясь с дуру лишает её материнства и радости. Конечно, надо забрать девочку. И, наверное, умненькая его жёнушка хочет избавить его и семью от возможных эксцессов и неприятностей на этот счёт. И Рутковскому не след идти против неё. Но что толку разрывать голову думами. Решать всё равно придётся на месте. Эта пигалица может ради принципа не отдать ребёнка. По существующему между ними договору, мальчик его, а девочку получает она. Он так и писал ей: "…поздравляю тебя с рождением дочери!" Ему не приходило в голову, что не все узлы можно разрубить, а иные намотаются ещё хуже.