Она кивнула и нервно облизала губы.
— И ты тоже скажи.
Пришла его очередь кивнуть. Ему до невозможности хотелось впиться поцелуем в её соски, но он сдержался, встал и стянул через голову рубашку. Отбросив её в сторону, он отправил вслед сапоги и штаны и предстал перед ней полностью обнажённым.
Нола уставилась на его гордо вздымающуюся внушительную плоть, и в её бирюзовых глазах зажёгся огонь.
— Зейн…, — выдохнула потрясённо девушка.
— Боишься?
— Нет. Ты не причинишь мне вреда. Просто хочу, чтобы ты знал, мне нравится то, что я вижу.
Ему польстило её доверие, как и её похвала. Он нежно опустился сверху на неё и прижался кожа к коже, твёрдая плоть к манящей мягкости. Они застонали в унисон. Раньше каждое прикосновение к нему оборачивалось адскими муками, даже прикосновения его царя. Но не с ней. Её прикосновения несли райское блаженство. Нола раскинула ноги, позволяя ему ещё теснее прижаться к себе.
— Теперь я хочу тебя поцеловать, — сказал он ей.
И лишь когда она прошептала согласие, он склонился и прижался губами к её губам. Сначала совсем легонько, едва касаясь. Но её дразнящий аромат так искушал, её твёрдые сосочки так сладостно тёрлись о его грудь, а бёдра так податливо прижимались к нему, что очень скоро он начал терять голову от неистового желания. Ему нужно было больше. Он лизнул её губы, и они приглашающе раскрылись. Его язык скользнул в жаркую глубь сладкого рта и сплёлся с её в головокружительном танце.
Зейн знал, какой была на вкус её кровь, но он не представлял, каким на вкус был её поцелуй. К его удивлению, он оказался даже лучше. Слаще, головокружительнее. Он не насыщал и не исцелял вампира, он не утолял голод, но он купал его в волнах несказанного наслаждения. И это было настолько сладостно, что Зейн уже не знал, сможет ли обходиться без этого впредь, и как вообще жил без этого так долго.
Нола неуверенно запустила руки в его волосы, и поначалу её язычок отвечал ему как-то нерешительно. Девушка будто исследовала его рот, словно была не уверена, что именно ей следует делать. Но, чем глубже становился его поцелуй, тем смелее она отзывалась. Очень скоро они безумно целовались, извиваясь телами. Вампир весь взмок, а кровь полыхала в жилах, словно расплавленная лава.
— Теперь… хочу… сосать… твои груди…, — умудрился он, задыхаясь, выговорить между поцелуями. — Ладно?
— Да, да. — Она тоже едва могла дышать, и тоже вся взмокла. Нола закрыла глаза, и её голова металась из стороны в сторону.
«Это я довел её до такого состояния», — подумал вампир с гордостью, опуская голову и охватывая губами маленькую упругую жемчужинку её соска. Зейн тщательно\внимательно его обласкал, а потом принялся за другой — так нежно, так аккуратно. Он не оставит на её теле ни одного укуса, ни одной царапины.
Отпустив сосок, вампир проложил дорожку из поцелуев вниз по животу девушки, и она застонала, выдыхая его имя.
— Остановиться? — ох, это будет очень нелегко, но он это сделает.
— Ещё.
Благодарение богам. Ещё никогда в жизни Зейн не был настроен более решительно. Он познает эту женщину, каждый дюйм её тела. Между ними не будет ни каких ограничений. Он возьмёт всё. Тело, разум… душу. Рот увлажнился от предвкушения, и он лизнул её между ног. Влажная, необузданная, возбуждённая.
Зейн вспомнил, как делал именно это с королевой демонов и как ненавидел это и эти воспоминания — пока не попробовал с Нолой на острове. Он был потрясён, насколько сладостным ему показалось это тогда, насколько острым было его собственное наслаждение. С тех пор он постоянно этого хотел, что повергало вампира в ещё больший шок. Ему хотелось, чтобы это длилось вечность. Нола была подобна бесценному сокровищу. Её крики наслаждения были райской музыкой для его слуха. «Не думай о королеве демонов. Ей не место в твоих мыслях в этот удивительный момент».
— Нравится?
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста».
— М-м-м, да. Раньше с меня просто срывали одежду и засовывали… — Нола запнулась. — Нет. Нет. Не важно. — Она вдруг прекратила извиваться под ним и выпустила намертво зажатые в кулаке волосы Зейна.
— Этого всего не должно быть между нами. В этой постели только ты и я. Ты и я, — мягко отозвался он.
Её глаза блестели непролитыми слезами, когда она кивнула в ответ.
— Тогда укуси меня. Возьми мою кровь и напомни мне, что мой вампир заявляет на меня права.
— Нет. Нет. Я не могу.
— Потому что ты не пьёшь из живых существ? — спросила она неуверенно.
— Твою кровь я с радостью пил бы. В любое время. — И это было чистой правдой. — Но, я уже говорил тебе, я знаю, какое отвращение твой народ питает к этому, и я никогда не заставлю тебя делать то, что тебе не нравится. Я найду себе пропитание где-нибудь в другом месте.
— Нет! — закричала амазонка, словно на поле боя. Нола могла выглядеть хрупкой, но у неё было сердце воительницы. — Ты будешь пить только из меня.
Ревнивой воительницы, понял он, и ему захотелось улыбаться. Он поднялся вверх по телу девушки, пока не упёрся членом во влажный вход между её ножек.
— Я всегда буду жаждать только тебя, любимая. Клянусь тебе.
— Иди же ко мне. Хочу почувствовать тебя так глубоко, как только сможешь оказаться. Твой член — твои клыки. Возьми меня всю. Пожалуйста.
О, это «пожалуйста»… Он видел, как смягчилось её лицо, когда он прошептал ей это слово. Теперь она решила испробовать его действие на нём самом. Зейн скользнул в неё, дюйм за дюймом, осторожно, медленно. Никогда и ни с кем он не был настолько заботлив. В конце концов, он погрузился в это сказочное тело до основания. Они были соединены, они стали единым целым. Она охватывала его и была такой горячей, тугой и мокрой, какой он не мог себе и вообразить.
Зейн нежно взял в ладони лицо Нолы, её прекрасное лицо, и провёл подушечками больших пальцев по губам девушки. Он станет заботиться о ней до конца своих дней. Он сделает так, что никто и никогда больше не причинит ей боли.
— Готова?
— Для тебя? Я всегда готова.
Он двинулся назад, почти полностью вышел и снова погрузился в жаркую сладость её лона со стоном наслаждения. Нола выгнула спину и прикусила нижнюю губу своими идеальными, белыми, как жемчуг, зубками. Её голова упала в сторону, открывая взору сладкий изгиб её шеи. Но он всё равно не укусил её. Он не станет. Он не сделает этого с ней.
Зейн двигался внутрь и наружу, вглубь и обратно, упиваясь ею. Он неотрывно смотрел ей в глаза, и она смотрела на него в ответ. Они словно держались друг за друга, как за якорь. Как будто только тот факт, что они видели друг друга, удерживал их здесь, в этом месте, в этой реальности, где были только они вдвоём, в безопасности и в благополучии. И больше никого и ничего вокруг. Это было словно исполнение всех его тайных надежд.
— Кусай, — велела она.
— Нет. Ты ещё не исцелилась.
— Нет. Я здорова. Кусай меня. Я хочу этого. Мне нужно это. Не отказывай мне в этом. Пожалуйста, не отказывай…
— Нола…
— Прошу тебя, Зейн. Пожалуйста. С тобой ничто не может быть не правильным. Не заставляй меня умолять.
Он не мог вынести мольбы этой сильной женщины. И он укусил её. Клыки вонзились в нежную шею, и сладкий вкус девушки разлился по языку, наполнил его изнутри, заставляя всё тело дрожать и выгибаться.
— Зейн, — выкрикнула Нола, когда её внутренние стенки сжались вокруг его плоти. — Зейн. Зейн. — Она выгнулась и вцепилась в его спину, глубоко вонзая ногти в кожу. — Да, да, да.
— Нола!
И его тело взорвалось вслед за ней. Он зарычал, выстреливая семенем внутрь её тела, наполняя его своим естеством. И в это мгновение всё в его жизни обрело смысл и встало на свои места.
Он был рождён, чтобы найти Нолу и сделать её своей парой. Он отдал себя в рабство королеве демонов, чтобы быть способным понять боль этой драгоценной женщины. Его избрали для участия в жестокой игре богов, чтобы он мог позаботиться о ней и обеспечить ей выживание.
Он любил её. Он всегда будет её любить.