Принц, сидящий на шкурах перед низким столиком, уставленным многочисленными кочевническими угощениями, выглядел таким же великолепным, как и прежде: гладко выбритый подбородок, сияющие черные волосы, струящиеся по плечам, красивое, идеально вылепленное лицо с пронзительными черными глазами, которые смотрели сейчас хмуро и жестко.
— Эвери! Я всю жизнь считал своего отца сумасшедшим, потому что он якобы общался с самим Рикшаном, а теперь ты заявляешь, что тоже разговариваешь с ним??? Более того, он потребовал, чтобы ты собрала армию северян и кочевников и пошла в наступление на Ашерван, обещая при этом, что войны не будет??? Но это же бред!!!
Девушка смотрела на него хмуро, гневно.
— Значит, я лгу? — процедила она обиженно. — Или, возможно, просто сошла с ума?
Принц некоторое время смотрел на неё взбудоражено, но потом начал потухать. Эвери — такая новая, необычная, яркая и вновь научившаяся показывать свой характер — очаровывала его даже в подобные минуты непонимания и разногласий, и он не имел сил долго противиться ей.
— Ладно, — проворчал он, с досадой опуская взгляд. — Предположим, что Рикшан действительно снисходит к смертным и диктует им свою волю, но… в чем смысл возглавлять пятисоттысячное войско и идти с войной на империю, чтобы якобы эту самую войну предотвратить???
Эвери выдохнула.
— Рикшан просил довериться ему, — проговорила она уже более спокойно и кротко. — В этом было его условие. А если ты не веришь в реальность этого, то поверь своему телу! Оно умирало, пока это божество не вмешалось! Ни моя магия, ни усилия лекарей не могли тебе помочь: ты умирал от яда. А после действий бога войны мгновенно оказался исцелён. Так что его явление не может быть просто плодом моего обезумевшего ума!!!
Последнюю фразу Эвери, конечно, выкрикнула уже с чувством. Ее задело то, что Кристофер сравнил ее с сумасшедшим императором.
Крис тотчас же почувствовал, что был не прав. Он резво поднялся на ноги и поспешил подойти к девушке вплотную, после чего опустился рядом на колени и заглянул ей в глаза.
— Прости меня… — шепнул он мягко, беря ее лицо в свои ладони. — Я… погорячился. Просто… мне сложно доверять какому-то там существу, который предлагает идти войной на нашу с тобой родину. Ты ведь понимаешь меня, правда?
Эвери, смотрящая на любимого с некоторой досадой, начала таять от очередного потока нежности, обращенной в ее сторону. Никто и никогда не обращался с ней так. Ей было странно, непривычно и волнительно ощущать себя своего рода драгоценностью и чувствовать такое глубокое трепетное принятие.
Она сама потянулась за поцелуем — не сдержалась. Прижалась к горячим мягким губам принца и тут же получила в ответ ласковый стон. Очень быстро их языки сплелись, губы начали двигаться все быстрее и жаднее, и девушка начала ощущать, что окончательно теряет связность своих мыслей. По телу пробежала неистовая дрожь, внизу живота вспыхнуло острое желание, а Кристофер просто заставил себя оторваться от ее губ и, тяжело дыша, выдохнул:
— Еще немного, и я могу забыть о том, что хотел следовать каким-то правилам…
Эвери сразу поняла, о чем он говорит, и широко улыбнулась.
— По-моему, я влияю на тебя с положительной точки зрения…
Крис не смог не улыбнуться в ответ, до сих пор не отпуская ее лица, как вдруг подол в шатер открылся, и в него кто-то стремительно шагнул.
Когда Эвери обернулась, то увидела Вайлета, смотрящего на них с каменным выражением на красивом смуглом лице, за которым он, очевидно, прятал свои истинные эмоции.
— Вас ожидает совет вождей, госпожа, — проговорил «кот» ледяным тоном, а Эвери почувствовала неожиданную сердечную боль. О нём…
Глава 82. Голос крови…
Вожди пребывали в откровенном шоке.
— Вы решили идти до конца? — уточнил Рагул в очередной раз, пристально глядя Эвери в глаза. — Пути назад не будет!
Девушка с достоинством кивнула.
— Несомненно! — ответила она с воистину царским величием, намеренно распыляя вокруг себя легкие волны магии и заставляя окружающих нервничать. — Более того, заявляю, что ко мне лично явился бог войны — Рикшан и благословил это дело!
Послышались изумленные шепотки самых доверчивых, но на лицах большинства проступило откровенное недоверие.
Однако возражать или оспаривать никто не стал. Это не имело значения. Всех устраивало то рвение, с каким наследница рода де Гуарран принялась за исполнение их собственных желаний.