Руфо хотел ввести Данику из жизни в царство не-мертвых и там сделать ее своей королевой. Она была связана, слаба и не могла сбежать, по крайней мере, он так полагал.
Тело Руфо затрепетало мелкой дрожью, когда он понял, что произошло, что сделала Даника. Он отпрянул от нее, от этой гигантской нелепой кровати, вскинув руки, зажимая окровавленный рот, его темные глаза расширились от ужаса и еще больше – от ярости. Даника совершила побег, Даника нашла единственный способ улизнуть от планов и страстей Руфо.
Даника умерла.
Удар Пайкела
Многое им довелось услышать в своей жизни – вой диких зверей ночью в горах, крики умирающих на поле боя в Шилмисте, рев поверженного дракона, – но ни Кэддерли, ни даже Айвэн и Пайкел не могли себе представить звука, проникающего до самых костей, будто дробя их, – леденящего душу вопля Кьеркана Руфо, вопля вампира, потерявшего драгоценнейшее из своих сокровищ.
Когда разум вернулся к нему, Кэддерли инстинктивно почувствовал, что они должны следовать за этим звуком, что он приведет их к Руфо, а тот в свою очередь приведет к Данике. Однако молодому жрецу потребовалось немало времени, чтобы растолковать идею своим спутникам дворфам, да и самому ему трудно было убедить себя принять решение, которое говорило, что надо приблизиться к издававшему этот вой! Он оглянулся через плечо, бросив взгляд за дверь, в пустую ночь. Один шаг назад, и Песнь его бога зазвучит в мыслях куда яснее. Один шаг назад… но Даника впереди.
– Денир не со мной, – прошептал Кэддерли самому себе, – он не близко.
– Ну, куда нам? – нетерпеливо напомнил Айвэн; на его насупленных кустистых бровях поблескивали капли пота, выступившего скорее от нервного напряжения, чем от усталости.
– Наверх, – ответил Кэддерли. – Кричали со второго этажа, из личных покоев.
Они пересекли холл и несколько небольших комнат, миновали кухню, в которой Айвэн и Пайкел много лет работали поварами. Врагов трое спутников не встретили, но Библиотека пробуждалась. Они знали это, чувствовали, как внезапный холод в неподвижном воздухе.
– Кэддерли.
Голос, похотливый женский голос заставил троих замереть на ступенях витой лестницы, ведущей на второй этаж, – они едва успели сделать дюжину шагов по ней. Кэддерли, возглавляющий шествие со световой трубкой в руке, медленно развернулся, наводя яркий луч поверх голов приземистых Айвэна и Пайкела прямо на израненное лицо Хистры.
Вампирша, обнажив клыки, скорчилась и зашипела под всепроникающим сиянием.
Пайкел взвизгнул и подпрыгнул, поднятая дубинка врезалась в чудовище, и оба они, кувыркаясь, покатились вниз по лестнице.
Кэддерли инстинктивно обернулся и вскинул руку, защищаясь, как раз вовремя, чтобы отразить атаку потрепанного зомби. Молодой жрец споткнулся, и Айвэн, еще не до конца развернувшийся и не успевший сообразить, что происходит впереди, пригнулся.
Кэддерли и зомби перелетели через стойкого коротышку-дворфа и покатились, вцепившись друг в друга, чтобы присоединиться к Пайкелу и Хистре в коридоре внизу.
А Пайкел меж тем прыгал из стороны в сторону, стараясь подступиться к припавшей к земле вампирше. Он угрожающе размахивал дубинкой, потом подался вперед, занеся свое оружие над головой и раскручиваясь на месте. Впрочем, вращение оказалось неэффективным, и дворф с закружившейся головой споткнулся на первом же шаге.
– Э? – спросил сконфуженный дворф, обнаружив, что Хистра не перед ним, и вообще ее нет на том месте, где он ожидал ее увидеть.
Ее кулак ударил его в плечо, и Пайкел развернулся снова. К счастью для дворфа, на этот раз он крутанулся в другую сторону, что как-то уравновесило его головокружение, так что когда он остановился (удача вновь не покинула его), оказалось, что дворф глядит прямо на наступающую вампиршу.
– Хи-хи-хи, – усмехнулся Пайкел и рванулся в атаку, чуть обходя бывшую жрицу сбоку.
Хистра быстро повернулась, чтобы держать его перед собой, но крепко стоящий на своих широких дворфских ступнях Пайкел выставил одну ногу перед другой и бросился на противника практически лоб в лоб. Напрягшиеся мускулы затрещали, и дубинка дворфа, дубинка из ствола дерева, разминувшись с поднятой рукой Хистры, врезалась ей прямо в лицо. Вампирша отлетела назад, словно после выстрела из арбалета, и ударилась о стену, но прежде чем Пайкел издал очередное «хи-хи-хи», он понял, что совершенно не причинил ей вреда.
Пайкел осуждающе взглянул на свою дубинку, потом на самоуверенную вампиршу, потом снова на дубинку, словно оружие обмануло его.
– Ух-ох, – пробормотал зеленобородый дворф за секунду до того, как мощная пощечина Хистры подбросила его в воздух.
Оглушенный дворф сделал впечатляющее сальто в два с половиной оборота, приземлившись вниз головой у самой стены.
Кэддерли в борьбе с зомби добился большего успеха. Он поднялся куда раньше неуклюжего кадавра, и палец его уже скользнул в петлю на бечевке его веретенообразных дисков, двух небольших дисков, соединенных коротким железным стержнем. Юноша закрутил их, отпуская и притягивая, снова и снова, раскачивая веревку. И когда зомби, наконец, встал на ноги, Кэддерли без всякой жалости запустил диски в лицо твари.
Услышав хруст сокрушаемой кости, молодой жрец поморщился. Зомби, шатаясь, отступил на несколько шагов, но, повинуясь приказу, который у него не хватало ума оспаривать, вновь двинулся вперед, нелепо раскинув руки.
Диски ударили снова, на этот раз под подбородок, и когда существо начало следующую атаку, его голова неестественно откинулась – все кости шеи были сломаны.
После третьего удара зомби уже не поднялся, тем более что, когда он упал на пол, прямо на него свалился барахтающийся запущенный снаряд-дворф, Пайкел Валуноплечий, оставив открытое пространство между Кэддерли и Хистрой.
Кэддерли слышал, как Айвэн на лестнице сцепился с каким-то врагом. Он мимоходом взглянул туда, затем обернулся, обнаружив, что Хистра уже сократила расстояние и стоит всего в паре шагов от него, улыбаясь своей жуткой клыкастой улыбкой.
Когда она дерзко двинулась на него, Кэддерли ударил ее в грудь своими крутящимися дисками, но оружие всего лишь отодвинуло вампиршу на шаг, а она улыбнулась снова, еще шире, показывая, что жрец не причинил ей вреда.
– Дорогой Кэддерли, – промурлыкала она. – У тебя нет защиты против меня.
Кэддерли, как и Пайкел до него, взглянул с укором на не оправдавшие его доверия диски.
– Почему бы тебе не принять судьбу, которую я предлагаю тебе? – дразняще спросила Хистра.
Она казалась Кэддерли карикатурой, оскорбительной насмешкой над той соблазнительной, чувственной женщиной, которой она была когда-то. Будучи жрицей Сьюн, богини Любви, Хистра наряжалась, прихорашивалась, душилась, всегда содержала свое пышное тело в прекрасной физической форме, и в глазах ее горел огонек, обещавший чистейшее удовольствие любому мужчине, которого она выбирала.
Но теперь кожа на ее лице провисла и отслаивалась, как и ее одеяние, в лохмотьях которого нельзя уже было узнать прелестное малиновое платье. И никакие духи не смогли бы заглушить зловоние горелой плоти, витающее над изувеченной вампиршей. Но хуже всего, по мнению Кэддерли, был взгляд ее глаз, когда-то обещавший блаженство, а сейчас горящий нечестивым дьявольским огнем, олицетворением зла.
– Я предлагаю тебе жизнь, – проворковала уродливая вампирша. – Эта сделка получше будет, ибо Руфо предлагает лишь смерть.
Кэддерли устоял и перед зрелищем этой жуткой образины, и при упоминании Кьеркана Руфо, страх, испытанный им, лишь усилил его веру, предостерегая от искушения, которое неминуемо приведет к падению. Священный символ со световой трубкой взлетели вверх, и никогда еще молодой жрец не вкладывал в свет Денира столько искренней веры.
Руфо устоял перед символом Денира, но Хистра не была тут хозяином и все еще не вступила в полную силу вампира. Она немедленно остановилась и задрожала.