– Именем Денира! – вскричал Кэддерли и шагнул, высоко держа священный символ и наклоняя его так, что божественный свет, упав на Хистру, пригнул ее к земле, поставив на колени.
– Нам тут не пройти! – завопил избитый и окровавленный Айвэн, наполовину сбегая, наполовину скатываясь кубарем с лестницы.
Кэддерли зарычал и рывком опустил луч еще ниже, стонущая и хнычущая Хистра распласталась по полу. Только тогда молодой жрец взглянул на толпу зомби, шаркающих вслед за Айвэном. Потом юноша посмотрел через зал на Пайкела, который, к счастью, снова поднялся на ноги и бегал кругами – нет, танцевал, понял Кэддерли. По какой-то причине, неясной Кэддерли, Пайкел плясал вокруг своей дубинки, бурно жестикулируя мускулистыми руками, и губы его двигались куда энергичнее, чем случалось видеть юноше.
Айвэн вновь принял бой у подножия лестницы, его тяжелый острый топор безжалостно отсекал конечности упорных зомби при каждом взмахе.
– Этих проклятых тварей тут целая сотня! – вопил дворф.
Нечто гораздо проворнее и куда более зловещее, чем зомби, шагнуло вперед, раздвигая их ряды, и встало перед дворфом. Топор Айвэна встретил существо прямым ударом в грудь, но чуть только острый край прикоснулся к врагу, вампир, не дрогнув, перехватил рукоять и легко оттолкнул оружие в сторону.
– Сотня и один, – сухо поправил сам себя дворф.
Кэддерли, глухо рыча, прижал символ своего бога ко лбу Хистры, из раны сразу повалил едкий дым. Вампирша пыталась протянуть руку и отразить атаку, но в ее трясущихся конечностях уже не осталось силы.
– Я отвергаю тебя, я проклинаю тебя! – ревел Кэддерли, давя изо всех сил.
И вновь Хистра столкнулась с собственной несостоятельностью, – она не умела пользоваться возможностями, предоставленными ее новым состоянием не-мертвого, она не могла быстро и легко превратиться в летучую мышь или какое-нибудь другое создание ночи, не могла улетучиться паром.
– Удержи его! – закричал Кэддерли Айвэну, зная, что сделал Хистру беззащитной.
Он хотел позвать и Пайкела, но осекся, увидев, что тот все еще совершает свой загадочный танец, и испугался, что разум дворфа покинул его ушибленную зеленоволосую голову.
Айвэн, угрожающе заворчав, бросился в яростную атаку на вампира, ударив тварь несколько раз. Но монстр и его войско зомби неуклонно продвигались. Если бы чудовищу были присущи преданность и чувство товарищества, оно поспешило бы мимо дворфа на спасение Хистры, но один из двоих оставшихся подчиненных Руфо вампиров, Бэкио из Кэррадуна, взглянул на могущественного молодого жреца и полыхающий священный символ в его руках и ощутил страх. Кроме того, Бэкио сообразил, что уничтожение Хистры лишь усилит его позицию помощника Руфо.
Так что вампир не стал сопротивляться попыткам свирепого дворфа задержать себя.
Вскоре черный зловонный дым окутал Кэддерли. Он продолжал взывать к Дениру, продолжал прижимать изображение открытого ока над горящей свечой ко лбу Хистры, хотя уже не видел ее сквозь клубящуюся тучу. Наконец вампирша рухнула, и Кэддерли услышал тяжелый шлепок, с которым она упала на пол. Когда дым немного рассеялся, Кэддерли увидел, что все кончено. Молодой жрец мог только представить – и содрогался при этом! – какая «награда» ожидает Хистру. Он подумал о черной толпе теней, которые набрасываются на ее проклятую душу и уволакивают в вечность преисподней. И все же вампирша казалась более умиротворенной в настоящей смерти, чем за секунду до нее. Глазам ее вернулся естественный блеск, она словно отдыхала. Возможно, даже великий грех может быть прощен.
У Кэддерли не было больше времени думать о Хистре. Один взгляд через плечо сказал ему, что его с друзьями снова теснят, что они не смогут, несмотря на страх за Данику и их твердое намерение спасти девушку-воительницу, победить Библиотеку, Библиотеку Руфо, в ночной тьме.
Бэкио тоже многое видел. Небрежным взмахом руки он отшвырнул Айвэна и, скользнув по полу, мгновенно оказался рядом с Пайкелом. Тот быстро подхватил одной рукой дубинку, а другой – побитого брата.
Кэддерли вскрикнул и встретился с вампиром лицом к лицу, протягивая к нему, как к Хистре, священный символ. Бэкио совсем недавно был неглупым солидным человеком, что не помешало ему добровольно перейти на службу Руфо. Увидев символ, он вздрогнул, но не попятился.
Рука Кэддерли метнулась вперед, и Бэкио снова поморщился. Юноша воззвал к Дениру и сделал шаг, и вампир обнаружил, что отступает. Это длилось всего лишь секунду, и Кэддерли понял, что берет верх, понял, что если будет воздействовать одной лишь силой веры, он уничтожит это чудовище, как уничтожил Хистру.
Бэкио тоже знал это, но зловеще ухмыльнулся, мысленно приказывая отряду зомби окружить его, заслоняя вампира от света веры Кэддерли.
Первого из безмозглых монстров окутал свет, как и тех, с кем Кэддерли встречался и кого побеждал, когда они с дворфами вернулись в Библиотеку в первый раз. Существо рассыпалось в прах, следующее тоже, но этих мерзких созданий было слишком много.
Еще один вопль, ужасающий вой прокатился по Библиотеке, эхом отскакивая от стен.
– Хозяин идет, – пробормотал Бэкио из гущи толпы.
– К двери! – воскликнул Айвэн, и Кэддерли, хотя его сердце и разрывалось при мысли о том, что Даника остается в этом нечестивом месте, понял, что дворф прав.
Они кинулись обратно, легко обогнав медлительных, неповоротливых зомби. Пайкел подскочил к первой двери, захлопнул ее за друзьями и задвинул засов.
– Мы проберемся наверх другим путем, – заявил Кэддерли и принялся лихорадочно вспоминать кратчайший маршрут к задней лестнице.
Рука Бэкио пробила толстую деревянную дверь, пальцы начали шарить по панели в поисках засова.
Трое друзей пробежали снова череду маленьких комнат, мимо кухни, запирая за собой каждую дверь. В холле дворфы бросились к открытому выходу, а Кэддерли попытался развернуть их в прямо противоположную сторону, к южному крылу и главной молельне, к галерее, ведущей на второй этаж.
– Не наружу! – крикнул молодой жрец.
– Не внутрь! – мгновенно возразил Айвэн.
Внезапно перед ними как из-под земли возник Кьеркан Руфо, застыв между дверью в ночь и дверью в зал по дороге в главную молельню.
– Вообще никуда, – заметил Айвэн, тормозя.
Священный символ Денира взлетел вверх, луч света из цилиндра отбрасывал изображение ока со свечой на лицо Руфо.
Вампир, дрожащий от ярости из-за смерти Даники, не отклонился и не попятился, он неуклонно приближался, всем своим видом обещая молодому жрецу ужасную мучительную смерть.
Кэддерли дюжину раз заклинал вампира именем Денира – тщетно. Надо переступить через порог, догадался он, покинуть это место, которое Руфо стал называть своим домом.
– Пробирайтесь к двери, – шепнул он своим спутникам и решительно шагнул вперед, заслоняя их.
Он ведь Кэддерли, напомнил себе юноша, избранный жрец Денира, один на один встретившийся с драконом, пославший свой разум в царство хаоса и вернувшийся оттуда, уничтоживший артефакт зла Геаруфу и преодолевший свое ужасное наследие.
Но почему-то все это сейчас не имело значения, не действовало против вампира и падения, которое он представлял собой, не действовало против предельного извращения самой жизни.
Каким-то образом Кэддерли все-таки нашел силы отодвинуться от дворфов и встать перед Руфо, защищая своих друзей.
Как и Айвэн. Отважный дворф понимал, что Кэддерли один может пойти против Руфо и победить. Но не здесь. Кэддерли повергнет Руфо, только если выберется из этого оскверненного места. И рыжебородый дворф, гикнув, рванулся мимо Кэддерли, затормозив перед вампиром (который не отрывал взгляда полыхающих глаз от юного жреца, своего смертельного врага). Не медля, Айвэн бесстрашно гикнул снова и изо всех сил рубанул Руфо.
Вампир отстранил топор и, кажется, впервые заметил Айвэна.
– Нет, я уже по-настоящему устал от этого, – пробурчал Айвэн своему бесполезному топору.