Он пел, закрыв глаза, не обращая внимания на непрерывное рычание и вой волков, не обращая внимания на изумленное оханье своих друзей.
Открыл глаза юноша, когда сук под ним приподнялся, будто ожил. Дерево расцвело вовсю, на каждой ветке покачивались огромные яблоки. Одно уже было в руке Айвэна, и он откусил сразу половину.
Вид у дворфа, однако, был кислый, и вовсе не из-за вкуса.
– Думаешь, я ем, чтобы потолстеть, чтобы из меня получилась волчья еда повкуснее? – совершенно серьезно спросил он и запустил увесистым огрызком в нос ближайшего волка.
Пайкел визжал от удовольствия; Кэддерли с трудом мог поверить в то, что сделали они с Пайкелом. «А что они сделали?» – удивлялся молодой жрец, поскольку не видел никакой пользы от преждевременно расцветшего дерева. Яблоками, конечно, можно швырять в волков, но вряд ли это поможет отогнать стаю.
Дерево качнулось снова, словно вздыхая, потом снова, и еще раз, и еще, а затем, к удивлению всех сидящих на нем, кроме, естественно, Пайкела, яблоня ожила, ожила не как растение, а как разумное подвижное существо!
Ветки приподнялись и взмахнули, обрушив страшной силы град яблок на волчью стаю. Хуже того – для волков, конечно, – нижние сучья потянулись, колошматя зверей, ломая им лапы или расшвыривая по сторонам. Билаго чуть не свалился с дерева, после чего упал животом на свою ветку и отчаянно обвил ее руками. А вот Айвэн пересчитал все сучья до самой земли, но сразу же вскочил с топором наготове, ожидая, что дюжина волков сейчас прыгнет на него, норовя разорвать глотку.
Шейли мгновенно оказалась рядом с ним, но дворф не нуждался в защите. Волки были слишком заняты, пытаясь увернуться и сбежать. Секунду спустя Пайкел, Кэддерли и, наконец, Билаго (спустившийся только потому, что все-таки не удержался на шаткой ветке) стояли около Айвэна. Несколько из ближайших волков попытались все же начать нерешительную атаку на группку, но пятеро друзей были хорошо вооружены и умели сражаться, так что они легко справились с остатками рассеянной стаи.
Вскоре все закончилось, несколько волков лежали мертвыми на земле, все прочие скрылись из виду. А дерево вновь стало просто деревом.
– Твоя магия выиграла для нас время и пространство, – поздравила Шейли Кэддерли.
Юноша кивнул, но затем взглянул на Пайкела, зеленобородого «ду-ида», ухмыляющегося от уха до уха. Кэддерли не знал, какую роль сыграла в этом оживлении его работа, а какую – Пайкела, но сейчас было не время исследовать эту загадку.
– Если они вернутся, используй фляжку, – предложил Билаго, направляясь к Кэддерли.
Кэддерли секунду рассматривал худенького алхимика и сообразил, что Билаго не вооружен.
– Используй ее сам, – сказал он, – но только если это будет действительно необходимо. Мы вынуждены путешествовать в темноте, друг мой, и я подозреваю, что нам понадобится любое оружие, какое только мы сможем найти.
Билаго закивал, соглашаясь, хотя и не знал, не мог знать глубины той тьмы, о которой говорил Кэддерли.
Так получилось, что им не потребовалась фляга Билаго той ночью, да и какое-то другое оружие тоже. Шейли немедленно повела всех в путь обратно на запад, к сосновому бору, где они и провели оставшиеся ночные часы – пять друзей и Персиваль, зорко несущий свою вахту на верхних ветвях.
Кэддерли мог лишь предполагать, что они серьезно ранили Руфо, поскольку вампир не нашел их. С одной стороны, это, конечно, хорошо, но молодой жрец не мог отделаться от мысли, что если Кьеркан Руфо не с ними, он может быть с Даникой.
Кэддерли не спал почти до самого рассвета, и лишь на исходе ночи усталость, наконец, одолела его.
Потерянная душа
Цоканье Персиваля объявило о наступлении нового утра и пробудило несчастного Кэддерли от неспокойного сна, полного кошмаров. Однако, открыв глаза навстречу яркому рассвету, юноша мало что помнил из этих жутких видений, ибо они принадлежали лишь мраку ночи.
Все же молодой жрец знал, что снилась ему Даника, и эта мысль лишала его присутствия духа. Ведь пока он лежит здесь, купаясь в утренних лучах, его милая Даника там, в Библиотеке, в руках злобного Руфо.
Библиотека.
Кэддерли трудно было думать об этом месте. Оно служило ему домом столько лет, с самого детства, но время это, кажется, так давно ушло. Даже если сейчас все окна и двери Библиотеки Назиданий широко распахнутся, здание все равно останется обителью теней и ночных кошмаров.
От тягостных мыслей Кэддерли отвлек грубый голос Айвэна – дворф командовал, восседая на настиле из переплетенных ветвей чуть ниже юного жреца.
– У нас есть оружие, – рассуждал Айвэн. – У Билаго – его бутылка.
– Бум, – вставил Пайкел, вскидывая руку, и Айвэн чуть не свалился.
Но он удержался и уже начал кивать, но остановился и наградил Пайкела подзатыльником.
– У моего брата – его дубина, – продолжил дворф.
– Ду-би-ду! – радостно ухнул Пайкел, снова, как обычно, перебивая Айвэна в своей всегдашней экспрессивной манере.
На этот раз Айвэн отреагировал недостаточно быстро, и, прежде чем он успел сообразить, что случилось, дворф уже сидел на земле, выковыривая из зубов комки дерна.
– Ух-ох, – простонал Пайкел, догадываясь, что его жестикуляция будет стоить ему очередной затрещины, а его брат принялся неторопливо взбираться обратно на дерево.
Что ж, он оказался прав и, пожав плечами, смирился с наказанием. Айвэн опять повернулся к Шейли.
– Ду-би-ду, – повторил Пайкел, на этот раз потише и без порывистых движений.
– Угу, – согласился Айвэн, слишком сердитый, чтобы спорить дальше. – А у тебя твои серебряные стрелы, – сказал он Шейли, не отводя при этом взгляда от своего импульсивного братца, ожидая очередной выходки.
– Мой меч тоже пригодится. – Шейли подняла свой изящный эльфийский клинок, и серебряная инкрустация ярко заблестела в утреннем свете.
Айвэн продолжал пристально рассматривать Пайкела, который как раз принялся насвистывать радостный весенне-утренний мотивчик.
– Еще лучше, – похвалил рыжебородый дворф Шейли. – А у меня есть мой топор, хотя он и не для вампиров. Но этих деревянноногих зомби он рассекает напополам!
– А у Кэддерли его посох, – продолжила за Айвэна Шейли, заметив, как молодой жрец ворочается, отыскивая себе маршрут полегче. – И, полагаю, еще кое-что.
Кэддерли кивнул и тяжело рухнул в переплетение ветвей так, что они просели.
– Я готов к встрече с Руфо, – тихо сказал он, когда ветки перестали качаться.
– Надо было тебе поспать подольше, – проворчал Айвэн.
Кэддерли кивнул, не желая вступать сейчас в споры, но в душе он радовался, что проснулся рано. Когда начнутся неприятности, он будет вполне бодр и полон сил. Единственный его враг сейчас – отчаяние, и если бы пропавшая любовь продолжала сниться ему…
Кэддерли тряхнул головой, отгоняя мысли, которые привели бы как раз к обратным результатам.
– Далеко мы от Библиотеки? – спросил он, глядя на запад, где, как он считал, должна быть Библиотека.
Шейли махнула рукой совсем в другую сторону.
– Три мили, – объяснила она, – к востоку.
Кэддерли не стал спорить. Бег по запутанным тропам сбивает с толку, особенно того, кто не наделен эльфийским ночным зрением. Шейли знала, где они находятся.
– Тогда в путь, – предложил юноша. – Не будем терять драгоценные минуты дневного света.
Он начал спускаться, но остановился рядом с Билаго. Алхимик подмигнул Кэддерли и распахнул свой потрепанный непогодой плащ, извлекая флягу с опасной жидкостью.
– Бум! – воскликнул Пайкел с верхней ветки.
Айвэн зарычал, но Пайкел быстренько перепрыгнул на сук пониже, и оплеуха Айвэна досталась пустому воздуху, а потерявший равновесие дворф сорвался со своего места. Однако по пути вниз он ухитрился ухватить прядь зеленых волос Пайкела, увлекая брата за собой.
Они ударились оземь вместе, бок о бок, а шлем Айвэна, украшенный оленьими рогами, и котелок Пайкела полетели в сторону. Братья вскочили и уставились друг на друга.