Благословенное время, когда Кинрику было многое дозволено. Тогда он считался единственным наследником богатой провинции, но отцу при этом не было особого дела, на что тратит время и силы этот самый наследник. Лишь бы наставники хвалили.
А наставников у юного Кинрика было немного: математик, мастер-фехтовальщик, да нянька, владеющая грамотой в достаточной мере, чтобы его обучить хотя бы азам чистописания.
В городе, считалось, без охраны мальчику появляться опасно. Зато за городом, неподалёку от старинной усадьбы, которая почти сразу после нашествия перешла во владение семьи наместника — вот там было раздолье.
И там пахло совсем другими цветами.
Этот запах был лилейный или розовый, или всё вместе, с лёгкой гнильцой, сладкий и терпкий. Но вставать, чтобы закрыть окно, было лень.
День свадьбы вымотал его почти до края, и теперь молодой наместник был готов проспать сутки, не отвлекаясь ни на какие важные дела. Да даже если Цитадель рухнет… а весь город провалится под землю или уйдёт под воду!
Кинрику снился приятный тёплый сон, запах не мешал, даже придавал ему особой реалистичности. Казалось, что рядом, возле кровати, сидит Нейтри. Её русые волосы скользят по обнажённым плечам, и становится тепло просто от мысли, что можно в любой момент протянуть руки и притянуть её к себе.
Впрочем, Нейтри ли? В последнее время девушка отдалилась от него, хотя и знала, что женится Кинрик не по любви, а из государственных интересов. Да Кинрик и сам-то… он почему-то всё никак не мог её себе представить. Не отдельные черты — с ними вроде бы проблем не было, а именно всё в целом: глаза, улыбку, голос. То, как она шутит или как рассуждает о чём-то. Раньше Кинрик мог не один час провести, просто прокручивая это в голове, мечтая о следующей встрече.
Но то ли усталость тому виной, то ли время, которого на подругу в последние дни совсем не хватало, но сейчас Кинрик всё никак не мог настроиться на нужный лад. Образ рассыпался. Голос был словно и вовсе не Нейтри, капризный, тонкий, чужой…
Девушка возле кровати тихонько и нежно засмеялась, запах заколыхался в такт её смеху. Лица по-прежнему не было видно, и Кинне вдруг понял, что ему совершенно не важно, каким будет это лицо: ведь она пришла к нему, пришла сама, пришла, чтобы поддержать и утешить…
И он всё-таки привлек девушку к себе. Запах стал сильнее.
Но это не играло роли, ведь под пальцами его оказалась нежная, шёлковая, тёплая кожа, а мягкие губы шепнули его имя…
Целовать её было приятно, и каждый поцелуй легко и незаметно стирал, затмевал собой всё, что было связано с той, другой девушкой. Мысли становились лёгкими, отступали и усталость, и мрачные предчувствия…
А потом вдруг пришла ещё одна мысль: «Это же была моя свадьба! Свадьба с мальканкой…»
И ещё одна: «Выходит, я изменяю не только Нейтри, но ещё и ей!..»
Вот этого голова бедного наместника уже не вынесла. Он слегка отстранился, хотя и очень не хотел этого делать, попытался отвести в сторону прядки, закрывающие лицо его ночной гостьи.
Успел увидеть мягкую, печальную улыбку — и в тот же момент проснулся.
Было душно. И тихо.
Пахло, может быть, слегка — дровами и сухим камнем: камин успел погаснуть. Никакого цветочного запаха, ни следа. И конечно, никаких девушек.
Вот это показалось вдвойне несправедливо: ведь она была! Кинрик прикасался к ней, слышал её тихий шепот. Он даже потёр сухие ладони, ладони, которые помнили прикосновение к её коже!
Сердце продолжало лихорадочно стучать. Кинрик вспомнил, что так же было и вчера. Вчера он, правда, вроде бы смог разглядеть лицо незнакомки и даже придумал, как её отыскать… или ему это только приснилось?
Вчера он долго без цели бродил по коридорам и лестницам, пока не оказался в старом зале с камином, и этот камин, о чудо, продолжал гореть.
Вчера он почему-то решил, что его незнакомка обязательно придёт к тёплому живому очагу, и он, наконец, сможет её обнять на самом деле, а не во сне. Но вместо золотоволосой красавицы пришла рэта Итвена. Правда, она тоже была какая-то… не такая как обычно, и с ней было куда легче говорить. И вдруг оказалось, что надо что-то делать, торопиться, спасать если не весь мир, то хотя бы эту несчастную страну…
А сегодня все уже спасены, и вроде бы можно отдохнуть…
И вдруг его незнакомка всё-таки придёт к тому камину и будет ждать?
Ни на миг не задумавшись, что и почему делает, наместник плеснул в лицо воды из медного кувшина, случайно с вечера оставленного слугой.