— Да где же врач! — с тоской спросила она у окружающей темноты, и упала на колени возле наместника. Получится ли вызвать в себе то же странное, одновременно воодушевляющее и выматывающее чувство? Получится ли снова заставить появиться свет, что удержал на краю Нейтри?
Получилось. Правда, похоже это было на слабое мерцание, не на прежние сияющие лучи. Но Темери была рада и ему.
— Рана сквозная? — спросила она у одного из гвардейцев, того, что стоял ближе к ней.
Гвардеец лишь покачал головой. Он не знал.
Возможно, лекарям потом придётся вынимать пулю. Темери этого не умела. Пусть так, но она будет стараться удержать Кинрика, как только что удерживала Нейтри.
— Приходил Шеддерик, — порадовал её призрак. Он тоже продолжал удерживать Кинрика на границе миров. От этого было чуть легче. На душе.
Слова проходили сквозь неё, не задерживаясь. Темери снова становилась прозрачно-безучастной ко всему. Но пока ещё некоторые фразы имели значение. Шеддерик… был здесь? Но почему не подошёл? Он ей был так нужен…
— Он… считает, что Кинрик умирает, а Нейтри — мертва. Он видел тебя рядом с ней и оценил серьёзность раны. Он не знал, что ты так можешь…
— Это не я, — едва заметным шепотом ответила она. — Это Покровители. У Нейтри много Покровителей.
— И сейчас — не ты?
— Не знаю. Что он сделал?
Роверик погрустнел — хотя и без того был мрачен и сосредоточен. А может это Темершана научилась допридумывать призраку настроения. По намёкам, следам интонаций, даже паузам между словами можно о многом догадаться…
— Я не мог за ним присматривать. Но надеюсь, он сейчас не отрубает себе руку.
— Что?
— Он считает, что если дать проклятию исполниться, то все, кто ему дорог, наконец, будут в безопасности. Безусловно, это так и есть, но руку-то зачем? Никогда себе не прощу, если всё так и будет…
Благородный чеор Шеддерик та Хенвил
Ровве ошибся. Чеор та Хенвил занимался совсем другим, но не менее самоубийственным делом. Он шёл по следу светлейшего благородного чеора Эммегила. И не собирался его упускать.
Эммегил не успел как следует подготовиться к перевороту. Хотя и того, что сделал, могло хватить. Но поднятая чуть раньше стража помешала проникшим в замок убийцам причинить по-настоящему серьёзный вред. К тому же их сбила с толку уловка Темери. Наёмники решили, что она покинула комнату через окно, по карнизу и соседним крышам, и долго искали след на открытых площадках и во внутренних двориках цитадели. Наёмники должны были убить членов семьи наместника и их приближённых, а дальше включились бы вассалы Эммегила и других сочувствующих ему дворян, прибывшие в Цитадель в его свите.
Гун-хе был прав: среди прибывших было крайне мало женщин. Своих женщин они оставили в городе.
И всё же… всё же.
К возвращению Шеддерика часть замка была захвачена, а одна из угловых башен даже горела — сквозь слуховые окна и бойницы пробивался дым.
Шедде увидел его издалека, и передумал входить в Цитадель. В замке Гун-хе. Есть, кому решить всё вопросы. И Торгил — есть, кому принимать рапорты и отдавать приказы.
А вот Эммегила там, скорей всего, нет. Уже нет.
Светлейший должен был понять, что попытка провалилась, как только обнаружил, что ни рэты, ни наместника нет в их покоях. Иначе — не сходится. Смысл продолжать бой за крепость, когда власть в Тоненге, это не каменные стены, уже однажды, кстати, подведшие своего хозяина. Власть в городе — это люди. И официально признанный наместник. И непризнанные городские старейшины. И если бы было доказано, что одни убили других, тогда, может, Эммегил и смог бы довольно безболезненно для себя получить то, чего добивался. Ифленское посольство не будет искать правых и виноватых, оно отдаст власть в стране удобным и лояльным — а Эммегил сможет некоторое время побыть удобным и лояльным претендентом. Но коль скоро план сработал лишь частично, выжили свидетели и бой за Цитадель практически проигран, остается ему только одно. Пока сторонники прикрывают отступление, он попытается покинуть город.
И кстати, именно по этой причине ему вряд ли стоит расчитывать на помощь тех дворян, что тоже участвовали в заговоре: им выгодней сейчас отказаться от такого опасного знакомства.
Он ифленец, значит, ему и в голову не придёт скрываться в глубине материка. Нет, он будет уходить морем. И в порту не так много судов, которые прямо сейчас готовы к долгому переходу, пусть даже каботажному, разница невелика.
Их два — свадебный корабль, которым официально командует Янне, и на который Эммегила никто не пустит. И небольшой, на десять пушек, довольно старый двухмачтовый корабль, который тоже принадлежал в прошлом наместнику Хеверику.