— Понял. Скажу Гун-хе.
Шеддерик быстро пересёк комнату, остановившись рядом с южанином и его помощниками.
— Гун-хе, — окликнул он, — есть одна догадка. Когда придёт ведьма, пусть Пресветлые подождут у неё что-то просить. Задай ей вопрос. Простой прямой вопрос. Были ли они с чеором та Граствилом любовниками.
— Не слишком ли сложно, благородный чеор? — Тихонько спросил один из помощников. — Она может не захотеть отвечать.
Гун-хе только кивнул.
Подумал немного, потом пояснил своему парню:
— Если неудачный переворот планировал этот Валле, то он должен был быть счастлив, что дело всё-таки повернулось в его пользу.
— Императором он не стал, — напомнил Шеддерик. — Всё, монахини готовы. К делу!
Пресветлые сменились. Без тела им приходится тратить силы своего Эа, а это никому не даётся легко.
— Она говорит, — очередная пресветлая сестра сосредоточенно смотрела перед собой. Ещё совсем молодая, она волновалась, чувствуя и важность задания, и ответственность за результат. — Говорит, что умоляла Императора. Что ползала на коленях. Убеждала, что сын не виновен. Но всё было напрасно.
— Знаешь ли ты, кто такой Валерик та Гарствил? Были ли вы любовниками?
Пресветлая вдруг дёрнулась на своём стуле, захрипела, а сквозь хрип все присутствующие разобрали:
— Ненавижу! Никто ничего не докажет! Никто не может знать!..
Пресветлая закашлялась. Выпрямилась.
— Она говорит, что скоро всему императорскому роду конец и что она не остановится, пока не уничтожит последнего в роду.
— Императору, — Не смог смолчать Шеддерик, — от этого проклятья никаких проблем нет. Страдает тут кто угодно, только не он.
— Ты! — светлая сестра вновь схватилась за горло, — в тебе его кровь! Сдохни!
— Сдохну. Но император не расстроится. А ты сама. Это же твой любовник сжёг корабль и подставил твоего сына, а винишь ты кого угодно, только не себя!
— Шедде, тихо, прошу.
Это сказал уже не Роверик, а незаметно пробравшийся к ним с Гун-хе та Старрен.
— Да.
— Она говорит, — голос девушки стал совсем слабым, у носа появилась капелька крови, — что никто не смеет обвинять Валле, и что виноват всё равно император, лишивший Валле… его острова… кажется…
— Надо прекращать. — Шеддерик обернулся к пресветлым, и те слаженно закрыли тени чеоры Вартвил путь в холодный мир.
Шеддерик обернулся к Старрену.
— Дай мне саругу. Чеор Латне, идите сюда.
Старый сиан, сидевший на лавке у стены всё это время, поднялся и подошёл.
— Я сейчас сниму свою защиту, — сказал Шедде хмуро. — Сможете сделать так, чтобы я попал в ту же ловушку, что и Темершана Итвена?
— Думаю, смогу. Я разобрался с магией на вешках моего нечистоплотного коллеги. Надо сказать, оригинальное и талантливое решение. Никогда раньше такого не видел.
— Вот и хорошо. Возможно, я потеряю сознание или случится что-то ещё не слишком приятное и не зрелищное. Думаю, нам стоит заняться этим в другом помещении.
— Как вам будет угодно.
— Та Старрен, ты идёшь?
Холодная чёрная саруга легко коснулась камней, вживлённых в левую руку Шеддерика. Он вздрогнул — пальцы мгновенно занемели, по руке вверх, словно отравленная кровь от раны, побежал холод.
«Вот и всё», — с непонятным облегчением подумал он. Теперь назад точно не повернуть. До смерти пять дней.
Он ещё успел самостоятельно лечь на кровать, а потом комната вокруг него тошнотворно закружилась, сминая реальность, превращаясь в длинный ледяной колодец, в котором нет воздуха, и чтобы не умереть, надо плыть, плыть и плыть…
А потом движение перестало ощущаться. Так же как и холод.
Это был даже уже не колодец — пространство немного раздвинулось, но ничего разглядеть он всё равно не мог — на краю зрения ощущалось какое-то движение, и только.
— Эй, — окликнул Шедде пустоту. — Давай встретимся. Вот он я, я пришёл.
— Шедде, ты что умер? — немедленно раздался рядом горестный вздох — вот и оставь тебя ненадолго…
— Не умер. Потом объясню. Где Темери?
— Она всё там же. В камере. Но эта камера — как будто сон или бред. Чья-то память. Я не могу туда попасть, потому что меня там не было. И ты не сможешь.
— А ведьма? Фу ты, Чеора Вартвил? Бывала?
Вокруг них, словно серая поземка или маленький смерч, начала расти воронка из дымных теней. Подвижные пустые лица, слепые глазницы.