Тильва понятливо закивала:
— Конечно, рэта. Я понимаю, всё сделаю… о, простите. — И тут же виновато улыбнулась. — Кажется, это будет не так просто. Я постараюсь…
— Ну, представь, что я — подруга Джарка… хотя, это наверное, сложно. Что я твоя новая работница. Я буду говорить тебе «вы», а ты мне…
— Нет, рэта! Так — точно не получится. Я обязательно запутаюсь и собьюсь.
— Тильва!
— Я лучше и вовсе буду молчать… или допустим, вы будете родственницей Янура. У него есть родня в Коанеррете. Купцы, караванщики. Они, конечно, давно не общались, но…
— Хорошо. Позвольте представиться… я — хозяйка Темер… э… Темра Текар из э… неважно. Вряд ли кто-то спросит.
— Так вы не бывали в Коанеррете?
— А? Нет. Но монастырь Ленны находится недалеко от границы. К нам часто приходили паломники оттуда. Вот смотри…
Темери выпрямилась и, чуть смягчая твердые звуки и растягивая гласные, произнесла:
— Как вам понравилось в наших местах? Не правда ли, потрясающий вид на бухту?
Тильва впервые за этот день улыбнулась без испуга и тревоги:
— Похоже!
Женские помещения в квартальных банях были просторней, чем мужские, просто потому, что там же располагалась и прачечная. В длинный узкий бассейн, выложенный серой плиткой, подавалась проточная вода, чтобы потом, по трубам, вернуться обратно в реку ниже по течению. Женщины приходили сюда с мылом, корзинами белья и стирали вещи, а потом сушили их в общем каминном зале.
Понятно, что лучшие места находились в начале бассейна, с той стороны, где вода в него втекала. Так что опытные хозяйки предпочитали приходить пораньше.
А кто не мог себе позволить такую стирку, полоскали одежду прямо в Данве, с многочисленных береговых мостков. Неоспоримым преимуществом стирки в бассейне была возможность использования тёплой воды из общего котла.
День перевалил за середину, так что вопреки уверениям Тильвы, народу в банях было предостаточно.
Угрюмая конторщица взяла с них несколько медных монет и проводила в холодную комнату, где можно было оставить одежду. За вещами приглядывала специально нанятая хозяином заведения женщина в сером переднике. Впрочем, у Темери не было ничего, что она боялась бы потерять. Даже самодельный кривой посох она оставила дома.
В низком банном зале, наполненном плеском, голосами, шлепаньем босых ног по деревянным мосткам, клубился горячий пар. Темери вдохнула его полной грудью, застыв на несколько мгновений неподалёку от входа.
Словно все тревоги и беды остались за границами этого места, и можно ни о чём не думая, погрузиться в очистительный жар…
Как давно она ждала этого. Горячая вода, холодная вода, мыло. Ромашковый взвар и какое-то ароматное масло, купленное у конторщицы…
Волосы долго не хотели распутываться, в отчаянии Темери была почти готова их отстричь. Не все, хотя бы половину. Этому плану воспротивилась Тильва. И вслух, на всю парную, радовалась, что сюда никто не догадался прихватить ножницы.
Темери не слушала её. Немного привыкнув к обстановке, она с любопытством изучала окружающее пространство, прислушивалась к голосам посетительниц бани.
Вот несколько пожилых женщин устроились на лавке, обмотавшись серыми льняными полотенцами, и о чём-то оживлённо беседуют. Вот молодая мать намывает голого мальчишку, а тот кричит и пытается вырваться у неё из рук. Две девушки поочередно мылят друг другу спины и изредка взрываются заливистым смехом.
— У стены, за камином.
Темери даже дёрнула головой, отгоняя наваждение. Голос был мужским и наверняка ей примерещился. Если б здесь и вправду появился мужчина, окружающие не оставили бы это событие без внимания.
И всё же невольно Темери бросила взгляд туда, где полыхал камин.
Ничего особенного — там пустовала чёрная влажная лавка. И не было ни одной живой души. Ругая себя, Темери всё же подошла к той лавке и даже дотронулась ладонью до стены. Единственной примечательной вещью там было мутное от времени, пара и царапин бронзовое зеркало. Но и в нём, кроме пламени камина, ничего не отражалось.
До того самого мгновения, как Темершана подошла ближе и увидела смутно различимый, подсвеченный огнём собственный силуэт. А у себя за плечом — ещё один силуэт — и пристальный взгляд серых ифленских глаз…
Она эти глаза уже видела и раньше. Но всё же отшатнулась от неожиданности. Ровве, Покровитель. Чеор та Хенвил назвал его полное имя — Роверик та Эшко. Но что он забыл в женской части Тоненгских бань?
Роверик в зеркале сокрушённо покачал головой, а Темери услышала:
— Подойди к перегородке. Сейчас!