— Что тебе до жизни наместника? — пресветлая смотрела на него с той же лёгкой доброжелательностью, с которой минуту назад изучала чеора Конне. — Многие считают, что его смерть стала бы для страны избавлением от нищеты, изменила бы внутреннюю и внешнюю политику, дала вздохнуть купцам и мастерам…
— Какое дело, — позволил себе колкость та Хенвил — монахиням до внешней и внутренней политики Танеррта?
— Пусть земли обители и освобождены от налогов, мы всё же — часть Танеррета, нам не безразлично, чем дышит этот мир. Так в чём твой интерес, благородный чеор?
— Кроме того, что наместник — мой родной отец? Я присягал ему в верности и не собираюсь нарушать клятву, каким бы он ни был.
Пресветлая на миг отвела взгляд, как показалось Шеддерику, чтобы посмотреть на кого-то из младших сестёр, устроившихся в тени у стен. Он не успел понять, на кого именно.
Да и не был до конца уверен.
— Камни теперь — забота обители. Если твой отец ещё жив, он останется в живых, и его здоровью ничего не будет угрожать. Однако тебе придётся переночевать в этих стенах и ответить ещё на несколько вопросов.
— А старик?
Монахиня окинула внимательным взглядом фигуру чеора Конне и с сожалением покачала головой:
— Он принёс на благие земли зачарованные саруги. Теперь он во власти Золотой Матери, и лишь на рассвете мы сможем узнать, какое решение она примет.
Шеддерик знал, что в этих стенах хранится много древних предметов силы и тайных знаний, а здешние хозяйки умеют обращаться к силам, недоступным ни ифленцам, ни коренному населению Танеррета — мальканам. Что он мог возразить? Что для него самого спокойней будет, если он потащит камни через полстраны, по опасным осенним дорогам? И ещё смогут ли столичные сианы быстро решить проблему?
Склонился в вежливом поклоне. Но всё же возразил:
— Я не смогу остаться. В гостинице ждёт мой друг, он охраняет чеору та Зелден, и я боюсь, ему понадобится моя помощь.
Женщина вновь вперила в него взгляд, и Шеддерик уже был готов услышать возражение или прямой приказ остаться — но не услышал.
Она сказала:
— Золотая Ленна благодарит тебя и благословляет. Поторопись — осенью темнеет рано.
Шеддерик с облегчением покинул храм. У конюшни увидел знакомую карету. Извозчик как раз запрягал, а рядом в ожидании переминались те же самые служительницы.
Как требовала учтивость, он отвесил дамам лёгкий поклон. Пожилая пресветлая сестра чопорно поклонилась в ответ. Молодая…
Её взгляд показался ему не просто ледяным. Если бы взглядом можно было убить, он был бы уже мёртв.
Ну что же, такие гляделки с ним случались довольно часто. Однако в тот момент, при дневном свете, когда мысли его не были заняты ни чем другим, эти глаза и это лицо показались ему смутно знакомыми, как будто бы когда-то раньше он уже видел что-то похожее.
И это «что-то» не было связано с посольством в сопредельную державу.
Шеддерик отметил себе ещё одну загадку — загадки он любил.
Монашка всё-таки первой отвела взгляд. Подхватила со старого пня свой даже на вид увесистый мешок, поспешила к карете.
А светлейший чеор осторожно спросил у старшей служительницы:
— Дозволено ли мне будете узнать, кто эта женщина?
Монахиня развела руками.
— Одна из сирот, что пришли в обитель Ленны в поисках защиты. После войны таких было много. Ей, как и другим таким, дали имя та Сиверс. А кем она была до речения, в этих стенах никому нет дела.
— Благодарю за ответ, пресветлая.
Шеддерик поспешил откланяться. Он собирался вернуться на постоялый двор до темноты.
Когда уже выехал за ворота, его вдруг окликнули. Вдогон от монастыря бежал мальчик лет десяти. Бежать ему было трудно, он путался в своей тёмной хламиде, к ногам липла осенняя грязь. Шеддерик остановил лошадь и спешился. Наверное, новость была из срочных, раз сёстры, вопреки привычной нелюбви к ифленцам, всё же решили его остановить.
Мальчик замер в нескольких шагах, поклонился по-крестьянски глубоко, и громко сглотнув, сказал:
— Благородный чеор! Сёстры Великой Матери Ленны передают тебе, что саруги больше не опасны, и что они… — он опустил взгляд и быстро, на одном вздохе закончил — что они сочувствуют вашей утрате!
Так благородный чеор та Хенвил узнал, что его отец, наместник Ифленский в Танеррете Хеверик, чеор та Лема, та Гулле, верховный страж Фронтовой бухты скончался.
Глава 2. Чернокрылый