Синюшный ткнул пальцем в Ванса:
— Он… Иной. Не забудьте… это.
Тот снова обиделся, яростно поправляя рукава пиджака:
— Может, я иной. Зато я лер и умею держать слово. Мое слово таково: право на жизнь в обмен на защиту.
Эван кивнул:
— Хорошо, я запомню все, что было сегодня произнесено. Сейчас в качестве жеста доброй воли давайте вернем Брендона. От вас требуется эфир — остальное сделаем мы. — Он посмотрел на Брока, и тот утверждающе кивнул. Он уже когда-то возвращал к жизни Полин.
Йорк бросил взгляд на своих и решительно сказал, получив согласие даже от Ванса:
— Мы готовы. — Эфир тонкими струйками потек от немертвых, сплетаясь в толстый жгут, готовый вернуть жизнь.
— Тогда… — Эван эфиром сломал камень, в котором была душа Брендона. Она даже на миг появилась перед всеми голубым недовольным облачком, а потом без слов растворилась в косых лучах солнца. Он не захотел возвращаться — холодея от этой мысли, поняла Вик.
Глава 41
Новая жизнь
Руки дрожали до сих пор, но они хотя бы были. Они не сгорели в яростном — в яростном ли? — белом эфире. Перед глазами все еще взрывались вспышки света. Немного мутило, и хотелось одного — упасть навзничь и смотреть в небо. Оно было. Высокое, голубое, мирное. И было солнце. В его косых лучах танцевали пылинки. И зеленая трава была. Такая мягкая и высокая. Живая. И сама Андре была. И чуть прохладные руки на её плечах тоже были.
Стояла тишина. Не та, которая перед грозой, когда небеса наливаются влагой и готовы грохотать. Обычная вечерняя тишина, только далеко слышны непонятные возгласы, осторожные шаги, перешептывания. Пролетела мимо Андре пчела, басовито жужжа и ища цветы, которых еще нет. Или… На глаза Андре попалась белая маргаритка, так похожая на летнюю ромашку. Жаль, что не слышно самого главного: дыхания за спиной. Надо было поступить не так. Надо было собрать весь эфир и вернуть Брендона. Надо было наплевать на незнакомых и, по сути, чужих ей людей, только Андре так не могла. И теперь надо найти силы и развернуться к Брендону. Надо найти силы извиниться перед ним. Одна жизнь, даже такая важная для самой Андре, все же ничто перед сотнями жизней пусть и чужих ей людей. У неё не было выбора.
Андре медленно развернулась. Брендон изменился. То, что он будет полупрозрачен, она знала. То, что исчезнут его руны на лице и шее, оказалось для неё неожиданностью. Хотя если бы она подумала, то не удивилась бы: душе татуировки не нужны. Зато улыбался он привычно.
— Прости, Брен, — одними губами сказала она.
Невесомо, холодком пронеслись его пальцы по её щеке:
— Тебе не за что просить прощения.
— Я могла тебя вернуть, — грустно улыбнулась она. — Но не стала. Подождешь меня чуть-чуть? Я приду к тебе, но только когда решат боги.
— Это ты подожди меня — я скоро вернусь. Заберу тело из Аквилиты и вернусь.
Она забыла, как дышать. Верить, что он жив, что она все поняла неправильно, хотелось до одури. До боли в сердце.
— Так ты…
Он наклонился к ней, заглядывая в глаза, в саму душу, и проникновенно сказал:
— Я жив. Надеюсь, жив — мне надо вернуться обратно в Аквилиту.
Рядом раздались шаги и крайне мрачное покашливание, отвлекшее Андре от заведомо провальной попытки поцеловать призрака.
— Добрый вечер, Андре, Брендон, — голос Анри был угрюм.
Андре подняла на него глаза: он не сильно изменился. Все такой же лысый, харизматичный, немного усталый. Потерявший где-то свою насмешливую улыбку. В его летном комбинезоне появилась огромная прожжённая дыра возле сердца.
— Анри, что ты тут делаешь?
Он сел напротив неё и Брендона, с укоризной глядя в глаза Андре:
— Тебе Каеде передавал мои слова о том, что если пойдешь в ничейную землю, то я приду за тобой?
Она послушно кивнула, даже добавила:
— Он предупреждал, что я пожалею. Только, Анри, не стоит лгать: я видела твой сгоревший «Левиафан». Ты первый сюда пришел. Мне так жаль Леви.
— Ничего — построю новый. А ты начинай сожалеть. — Анри был крайне серьезен: — я от лица Вернии и королевской власти выражаю благодарность кере Риччи и передаю в дар ей и её детям земли и титул графини де Люе. Королева была столь любезна, что согласилась выслать тебе фрейлинский шифр. — Его палец ткнул в Брендона: — у тебя меньше седьмицы, чтобы привести себя в порядок и довести графиню де Люе до алтаря. Иначе не обессудь — Андре станет фрейлиной и выбор жениха ляжет на королеву.