Вик нахмурилась, впервые понимая причину, по которой в бывшем Особом под началом Брока служили только молодые констебли — те, кто не замарался в полицейских войнах. Одли и Стилл не в счет — они пришли на службу в полицию уже в годах.
Одли, тормозя перед особняком Хейгов, криво улыбнулся Вик:
— Разочаровалась в полиции, девочка?
Она качнула головой:
— Всякое бывает. Главное, чтобы прошлое осталось в прошлом. — Она оглянулась на коробки на заднем сиденье. Хотелось верить, что Хогг все же не перешел грань между законом и личной местью. Правда, надежда была крайне робкой. Вик помнила утренний рассказ Лиз.
Из дома выскочил лакей Джон, правда, без зонта — в такую погоду зонт абсолютно бесполезен. Джон помог выйти из паромобиля и зайти в дом пусть и мокрой, как мышь, зато не улетевшей в небеса. Почувствовав на себе шаррафу, Вик уже не сомневалась в такой возможности.
Дома было спокойно и хорошо. Горели свечи в высоких шандалах, плясало пламя в камине, пахло свежей сдобой — девочки пили чай в холле в ожидании Вик. Старательно пряча страх, они подскочили со своих кресел, где до этого чинно сидели под присмотром нериссы Эйр, и обняли Вик — та опустилась на пол, садясь на корточки.
— Ма… — прошептала более смелая Ноа.
— Ты дома… — добавила Полли.
— Мы так боялись, — призналась Ноа.
— Можно, мы эту ночь снова будем спать у тебя?
Вик прижала их обоих к себе:
— Конечно, можно. Я сейчас приведу себя в порядок, и присоединюсь к вам за чаем.
Джон понес коробки с бумагами в кабинет Эвана — Вик не стала его останавливать: какая разница, где она будет с ними разбираться? Одли, заметив у камина корзинку со спящей перебинтованной лисой, присел рядом с ней, гладя по голове:
— Уж ты ж моя хорошая… Я же говорил — ты выживешь. Ты сильная лисичка!
Та в подтверждении его слов тут же прокусила ему ладонь. В этот раз до крови.
Под утро шаррафа устала. Дождь закончился, океан еще ревел от ярости, но уже не стучал волнами прямо в заднюю дверь в просьбе впустить в дом. Шумели деревья, их ветви противно скрипели под порывами ветра, но Ноа уже не боялась. Мама была рядом, пусть она и спала, крепко обнимая Полли — до Ноа её руки не дотягивали, но Ноа и не была против. Она сама с другой стороны обнимала Полли — та иногда бывала такая трусиха! Ноа и сама, бывало, боялась, но рядом с Полли чувствовала себя храбрее — она обязана защитить свою сестричку.
Стучали капли воды, падая с сандрика на железный отлив. Кап-кап-кап. Долго, надоедливо, прорываясь через сон. Ноа приоткрыла один глаз и вдруг поняла, что это стучит не вода. Она осторожно, чтобы не разбудить Полли и маму, встала и направилась к окну, открывая ставни и запуская в спальню первые рассветные лучи солнца.
Снова раздалось громкое тук-тук-тук, и Ноа увидела, как в стекло клювом стучится желтая, полупрозрачная канарейка. Та самая, которую они недавно похоронили в дупле дерева. Увидев, что Ноа заметила её, канарейка взлетела вверх с отлива и словно позвала Ноа за собой — она отлетала в сторону, возвращалась, стучала вновь в окно и снова улетала. Она явно просила помощи у Ноа. И Ноа не смогла отказать. Спешно обув домашние туфли, Ноа выскользнула из спальни и тихо спустилась вниз, направляясь к задней двери для слуг.
Её никто не поймал и не остановил — Ноа умела быть незаметной, когда хотела. Шею сзади под волосами, сейчас заплетенными в куцую косичку, пекло — туда позавчера странный алоглазый и белокожий храмовник поставил какую-то непонятную печать: ей и Полли. Ноа знала, что если понадобится, печать исчезнет и тогда… И тогда… Что будет тогда, она не знала. Наверное, это и неважно.
Ноа открыла дверь и выскользнула на улицу.
Мир изменился за всего одну ночь.
Все стало алым. Алые лужи. Алые ручьи, несущиеся через их сад в океан. Алые стволы деревьев. Даже дорожки стали алыми — красный песок неприятно скрипел под подошвами домашних туфель. Переобуваться в холле в прогулочные ботинки Ноа не рискнула — там её могла заловить лиса. Хотя скорее все же Поттер. И почему она подумала на лису?
Ветер играл деревьями, легко сгибая их макушки, и огибал Ноа, словно боялся. Или это летящая впереди Ноа желтая, как солнышко, канарейка защищала её? Жаль, что от потоков воды она защитить не смогла. Туфельки Ноа промокли насквозь, как и подол ночной сорочки, неприятно липнувший к ногам. Холодно не было. Скорее душно, как перед новой грозой.