Грег не знал, какое сочетание: Хогг и Одли или Хогг и Брок — лучше, но радовало, что Одли и Брок не столкнутся лбами из-за этого «красавца», уже успевшего запугать и семейство Хейгов. Это талант какой-то, не иначе!
Мрачный Одли потащил Хогга в первую допросную, а Виктория, поджавшая губы так, что они стали совсем тонкими, пошла за Грегом в его кабинет. Она быстро отчиталась о случившемся утром, подав Грегу пару листов бумаги — распечатанные её показания и показания Ноа. Грег промчался глазами по скупым строчкам, выхватывая главное: желтая птичка, Приморский парк, Хогг, Ноа.
Грег, положив бумаги на стол, подошел к окну — там до сих пор несся порывами ветер. Птицы если и летали, то только по его воле. А по словам Ноа выходило, что этой желтой птичке ветер помехой не был.
— Инспектор Хейг, вы отправили в парк констеблей?
Вик серьезно кивнула — она отказалась присаживаться, оставаясь на ногах:
— Я тоже подумала, что эта желтая птица может быть той самой похороненной Ноа канарейкой. Я отправила в парк Неша — пусть проверит. Если это хранительница, то в парке случилось что-то страшное.
Грег уточнил, разглядывая Викторию:
— Можно вопрос? — Было видно, что её что-то тревожило, причем крайне сильно, только Грег не имел права лезть ей в душу. Захочет — поделится сама. Ему бы со своими терзаниями справиться.
— Конечно.
— Вы уверены в предъявленном Хоггу обвинении? — Тот вчера доходчиво объяснил свою позицию в отношении леры Ноа, и то, что случилось, шло немного вразрез с его словами.
Виктория нашла в себе силы признаться:
— Уже нет. В тот момент я была сильно напугана и мыслила неадекватно. Я могла неправильно оценить ситуацию — признаю.
Грег подошел к столу, взял показания Ноа и снова пробежался по ним глазами:
— Хогг — некромант по словам суперинтенданта Арно.
— В личном деле Хогга об этом ни слова.
— Я знаю, но и лгать Арно нет смысла. Запрос в храм я уже отправил. Если это была та самая канарейка…
Виктория соображала быстро:
— Хогг увидел мертвую сущность, увлекшую за собой ребенка.
— Именно, инспектор. Именно.
Она поджала губы, что-то быстро про себя решая. Грег задумчиво добавил:
— Непонятно только одно — что делал Хогг так рано утром на Морском проспекте.
— Я тоже обратила на это внимания. Хогг отказался отвечать, так что я подала запрос в мэрию о владельцах домов и проживающих там — все дома вдоль Приморского парка для начала.
Грег достал из запирающегося на ключ ящика стола дело керы Хогг и протянул его Виктории:
— Ознакомьтесь, пожалуйста, когда будет время. И я понимаю, все любят работать со сложными делами, но как вы смотрите на то, чтобы заняться архивными делами? Теми, что были убраны в нераскрытые? Я знаю — в архивы обычно направляют за провинности. Только архивные дела раскрывать сложнее всего. Не так почетно, как громкие убийства, зато важно — преступник не должен уходить от закона.
Виктория, взяв папку, откровенно сказала:
— Мне нужно подумать. Отец учил меня не этому, если честно.
— Хорошо, подумайте. Если не согласитесь, то я предложу это Броку.
— Он повесится с тоски в архиве, — она не сдержала улыбки. Кажется, она за это утро вообще впервые улыбнулась.
— Он уважает закон — ему должно такое прийтись по вкусу. Обычно на нераскрытые нет времени, но пока мы можем себе это позволить.
Алистер без стука заглянул в кабинет:
— Нер суперинтендант… Результаты от экспертов. — Он подал папку с бумагами и тихо добавил: — там Одли у допросной мнется. Ждет…
Грег бросил взгляд на Викторию — та сама поняла:
— Я пойду, нер суперинтендант. У меня еще целая коробка дел из Речного не просмотрена.
— Хорошо, — согласился он. — Если будет время — побудьте в теневой комнате. Я хочу знать ваше мнение о Хогге. — Грег перевел взгляд на Алистера: — передай Одли, что я скоро буду. Без меня пусть даже не лезет в допросную. Я скоро… — он сел за стол и принялся быстро просматривать бумаги. Решения по Хоггу у него так и не было.
Почерковедческая экспертиза. Записка написана рукой Хогга. Что ж, в этом Грег почти не сомневался.
Графологическая экспертиза — новое слово в криминалистике. Грег не думал, что почерк как-то может выдавать чувства написавшего, но Фрей явно любил все новое. Он написал, что запись делалась в болезненном состоянии, скорее в нерешительности. Как-то вот Хогг и нерешительность не сочетались.