– Хоть кто-то во мне русского признал! Я же говорил, – шепнул тихонько Филу Хан. Он не смог промолчать. Девушка его явно услышала.
Одним щелчком пальцев она зажгла все свечи в избе. Теплый свет обнажил все то, что так тщательно скрыла темнота: тесное помещение с огромной небеленой печью, примыкавшей к стене по правую руку от входа. На верху было оборудовано спальное место, наполовину занавешенное сырой заплесневелой тканью. У противоположной стены стоял дубовый (ну, скорее всего) стол с придвинутой к нему массивной скамьей. Рядом в углу стояла домашняя утварь: поредевшая от времени метла, деревянное ведро-ушат, в котором хранилась глиняная посуда, левее от него, опершись на стену, стоял прихват, завешенный паутиной, в углу стояли еще какие-то полезные в хозяйстве вещи, но не идентифицированные мозгом молодого среднестатистического парня из XXI века. Судя, по наличию еще одной двери, кроме входной, в избе было дополнительное помещение.
Но Фил и Хан не обращали на все это никакого внимания. Подумаешь, старый хлам. То ли дело – красавица, которая стояла дверях и сурово осматривала их с ног до головы. Она была именно такой, какой мы привыкли представлять главных положительных героинь русских сказок: темная коса до самого пояса, повязанная алой лентой, большие карие глаза, черные брови, прямой маленький нос, розовые щечки, пухлые, но некрупные губы. У девушки была прекрасная кожа. Шея была длинной, лебединой, стан был стройным, но крепким, талию скрывал свободный красный льняной сарафан, надетый поверх искусно вышитой рубахи.
– Кто вы такие и почему явились ко мне без разрешения? – сурово спросила девушка.
– Мы прибыли со стороны моста. Я Фил, а это мой друг – Хан. Извините, мы думали, здесь никто не живет.
– А-а-а, ясно, – девушка явно решила сменить опасение на милость. – Что ж, будьте моими гостями. Меня зовут Алена, но все зовут меня Аленушкой.
– Вы здесь живете? – удивился Филипп.
– Нет, это дом моей матери, Яги. Ее гости – мои гости. Если бы не я, вы бы здесь околели. Здесь давненько никого не было.
– Не знал, что у Яги есть дочь… – сказав это, Фил с прищуром уставился на Аленушку, – Хотяяя… В сказке «Огонь, вода и … Медные трубы» была.
– Много ль тебе известно! – фыркнула Аленушка. – Вы ничего не знаете о нашем царстве!
– Простите, мой друг не хотел Вас оскорбить, Аленушка. Он, просто, в шоковом состоянии и сам не знает, что за бред несет, – поспешил вмешаться Хан. – Спасибо, что приняли нас, как своих гостей.
Аленушка улыбнулась:
– Так он у вас хворый? Быть по-вашему, прощу на первый раз. Более никаких вопросов.
Аленушка прошла в избу и села на скамью:
– Пора навести тут порядок.
Девушка поманила пальцем метлу, которая тут же к ней подлетела. Аленушка что-то нашептала ей, и та принялась вертеться по всей избе, поднимая доисторическую пыль столбом. Щелчок пальцами – вмиг загорелся огонь в печи, запахло теплом. Послышался шум откуда-то со стороны дальнего угла – старый ушат наполнился водой и пеной. Алена подошла и вынула из него чистую посуду и бережно расставила на столе, заботливо вымытом метелкой. Затем, взяла ушат и расплескала всю воду по избе, едва не задев парней, которые вовремя успели пригнуться и зажмуриться. Открыв глаза, он увидели перед собой совершенно другой интерьер: чисто, уютно, тепло. В печи потрескивал огонь, в помещении пахло мылом и свежевыглаженным бельем.
– А сейчас, – командным тоном начала Аленушка, – вам нужно немедля отправиться в баню. В нашем царстве баня – это обязательный ритуал для гостей, прибывших из другого мира.
– Вот так сразу? Мы только пришли, а нас уже послали, – обиделся Хан. – У нас много вопросов и нам нужна помощь.
– Хан, ты что, забыл, зачем мы сюда пришли? – Фил ткнул его в бок. – Ну, вспоминай: Маша, банные принадлежности… Давай позже с вопросами разберемся.
– О! Баня! Давненько не парился! – воскликнул Хан.
– За дверью, – указала рукой Аленушка, – вот не забудьте, – сказала она, и, внезапно, на столе появились полотенце, гребешок и мочалка, похожая на щетку – все это, разумеется, в двойном экземпляре.
– Мойтесь хорошенько, чтоб от вас не разило зловониями вашими.
Друзья открыли дверь, ведущую в баню.
– Фил от меня воняет, скажи честно?
– Нет, я бы сказал. А от меня?
– Нет. Че она к нам придралась с порога? – обиделся Хан.
Как только дверь, ведущая в баню, щелкнула за спиной у ребят, Хан добавил:
– Ой, не нравится мне эта Аленушка… Нутром чую, Фил, что-то здесь не так.
Глава 8. Сонный плен
Фил и Хан пытались в темном свете фонаря, стоящего в выемке под потолком, разглядеть помещение бани. Вернее, пока это был только предбанник – маленький и узкий, явно нерассчитанный на двоих. Свеча за стеклом фонаря неспокойно трепыхалась и ничего подозрительного не раскрыла: стены, скамейка и еще одна дверь, но гораздо меньше в высоту. Ребята сняли с себя одежду, взяли с собой только врученные Аленой предметы. «Ну-ка, – сказал Фил, потянувшись за фонариком, – иди-ка сюда». Вооружившись светом, друзья пригнулись и вошли в саму баню. Открыв дверь, на них повалили ароматные клубы пара. Что это? Чабрец? Когда облако стало чуть менее плотным, ребята смогли разглядеть картину хоть и вполне предсказуемую, но весьма очаровательную: в крохотном помещении с низким потолком все стены были черными от копоти, две деревянные полки для сидения располагались друг напротив друга, а между ними, чуть ближе к противоположной стене, стояла бочка с водой. В углу находилась печь-каменка, приветливо подмигивающая красным светом из-за решетчатого заслона. Весь пол устлан еловыми ветками, утрамбованными так, что ступать по ним было совсем не больно, а даже приятно.