Глава 23. Зелье, вещий сон и волки
Подвал Корчмы являл собой настоящую колдовскую лабораторию. Весь периметр помещения заставлен стеллажами с толстыми книгами и разноцветными склянками самых разнообразных форм. Трухлявые столешницы и полки утыканы свечами и керосиновыми лампами, намекающих на то, что поводу пожарной безопасности здесь никто не заморачивается. По центру расположился длинный деревянный стол, заваленный мелкими предметами в виде ярких камешков, стеклянных пузырьков, мелких костей и небольших туго завязанных мешочков. С краю лежала открытая книга, на пожелтевших страницах которой Фил успел разглядеть графический рисунок незнакомого ему растения в окружении каких-то символов, которые доводилось ему встречать в этом мире раньше. Мадам Велюр резко захлопнула книгу, сопроводив свой жест строгим взглядом, который явно давал понять, что лучше не совать свой нос, куда не просят. «Это Вольха синеокая, – шепнула Филу Мара, – редкая трава, помогающая обрести удачу». Фил подумал про себя, что такое растеньице им сейчас точно не помешает. Девушка, будто услышав его мысли, произнесла: «За такую удачу, говорят, дорого платить приходится. Ты будешь легко преодолевать все препятствия жизни, но тебе больше никогда не повезет в любви». Фил ухмыльнулся, но промолчал. Ну, какая может быть любовь, если мир в опасности? Да и большой вопрос, существует ли это чувство на самом деле.
Тем временем мадам Велюр рассматривала полку стеллажа, расположенного за спиной у ребят. Дама перебирала изящными пальцами корешки, вчитываясь в подзатертые временем надписи на них. Достав самую неприметную книжицу, дама скомандовала Хану взять с соседней полки пузатую банку, наполненную какими-то длинными черными шнурками в зеленоватой жидкости, а Маре велела разжечь камин, над дровами которого висел тяжелый чугунный котел.
– А что мы сейчас пытаемся сделать? – спросил Фил.
– Понять, что нам делать дальше, – ответила дама. – А для этого неплохо бы узнать, что именно сейчас происходит в Тридесятом царстве.
– Вы думаете, Демон на свободе? – спросила Мара.
– Думаю? – дама покачала головой. – Уверенна. Но боюсь, я опоздала.
– Куда опоздали? – спросил Хан.
Дама промолчала. Вместо того, чтобы ответить, она схватила несколько предметов со стола, еще пару склянок с полки и подошла к котлу. Содержимое банок и мешочков выливалось и высыпалось в зелье. К вони керосина и плесени подвала добавились ароматы свежескошенной травы и меда, сменившиеся затем запахом серы. Мадам Велюр что-то прошептала и заглянула в котел.
– Выхода больше нет, – задумчиво произнесла дама.
– Что это значит? – спросил обеспокоенный Фил. Ему совсем не понравилась интонация ведьмы и ее настрой.
– Если бы ты хотел уничтожить этот мир, ты бы оставил ему шанс на спасение в виде открытой двери? – спросила дама Фила.
– Не знаю… – пожал плечами парень, судорожно перебирая варианты ответа в голове.
– Разумеется не оставил! – раздраженно воскликнула ведьма. – Вот и наш демон добрался до Яги раньше, чем я предполагала. Все! Вот и сказочке конец!
– Не понял… Вы хотите сказать, Демон что-то сделал Яге? Но что? Ведь, она призрак… – Фил пытался разобраться в словах ведьмы.
– Да плевать я хотела на чокнутую старуху! Проблема в другом: моста больше нет, – сквозь зубы прошипела дама.
– То есть? Я больше не вернусь домой? Никогда? – спросил опешивший Фил.
– Да ладно, погоди. Мы обязательно что-нибудь придумаем, – поспешил успокоить друга Хан.
– Фил, не переживай, наверняка есть выход, – Мара осторожно коснулась плеча парня.
– Ну-ну, – хмыкнула ведьма. – Дерзайте, юные дарования. Все у вас получится, – в голосе мадам Велюр явно слышались ноты сарказма.
Фил погрузился в свои мысли. Он не мог поверить в происходящее. Ему казалось, что все происходящее – дурной сон, который никак не дает проснуться.
– Никогда не может быть настолько плохо, чтобы не могло быть еще хуже! – резко воскликнул Филипп и внезапно для самого себя и окружающих искренне и с каким-то облегчением рассмеялся.
Но на самом деле, ничего удивительного в такой реакции не было. Парень ощутил настоящее облегчение в том, что теперь ему не придется выбирать между друзьями и домой, между колдовством и удобством, между страхом и стыдом. Сама возможность побега сдерживала его смелые мысли, его желание приносить пользу и быть хорошим верным другом. Парадокс в том, что закрытая дверь сделала его свободным.