— Ади… Мсье Лоринэ — дьявол… У него охрана — одни черти. А собаки — наверняка, церберы…
— Боже мой, — омега совсем испугался. — Милый, с тобой всё в порядке? Может ты уедешь оттуда быстрей? Или подожди — давай я приеду. Ты где — в машине?
— Да, — Рэй глядел на собак и дал бы сейчас руку на отсечение, если б ему не мерещились, что у каждой по три головы. Церберы! Господи… Точно! Особняк ювелира — это кусок Преисподней на земле. Теперь все странности объяснились. Особенно сюжеты картин. И, кстати… Альфа сунул руку в джинсы — ведь он прекрасно помнил, как кончил дважды от прикосновений этого непонятного существа. Но все было сухо, хотя оргазм был такой, что Рэй, казалось, залился бы спермой. Ну и наваждение…
Одна из собак подбежала тем временем ближе, села под окном и уставилась на Рэя. Альфа опустил стекло, пёс тут же вскочил, поставил лапы на дверь, сунул морду в окно и снова начал лизаться. Альфа увернулся от него, но всё же погладил. Собака была на удивление доброй. Хотя, может и не ко всем…
— Ади, — Рэй взял трубку в другую руку и снова приласкал пса. — Тут всё в порядке, — ему и правда стало лучше от близости этого весёлого животного, пахнущего дымом и смолой. — Скажи мне только, что такое «катАбу»?
— КатАбу? — омега задумался. — Ах, да… Это же из древности. Человеческие существа, рождённые от ангелов… или от дьяволов. В общем, помесь. А что?
— Что? — альфа по инерции схватил собаку за ухо, пёс сразу замер, будто прислушивался. — Ты уверен? Ничего не путаешь?
— Нет, — слышно было, как Ади застучал пальчиками по клавиатуре. — Да вот, точно… Я в интернете посмотрел. А что? — но Рэй пока не ответил.
— Мне надо кое-что выяснить, — он снова погладил собаку, но уже более отрешённо, думая о чём-то своём. — Малыш, я съезжу к отцу. Мне надо поговорить с ним. А заодно и проведаю его. Я успею… — он глянул на электронный циферблат в машине. — Как раз туда и обратно, в общем… Вечером я тебя заберу. И расскажу тебе всё, ладно?
Ади молчал.
— Рэй, ты в безопасности? Я беспокоюсь. Кто это там сопит?
Альфа взглянул на собаку.
— Это… пёс. Что-то они меня полюбили. Даже не знаю… Он сунул морду в окно и подслушивает, — и Ади рассмеялся от этих слов, а заодно и от облегчения. От души отлегло, кажется, всё и в самом деле было нормально. — Не беспокойся, мой милый, — Рэй поудобней уселся в машине. — Я скоро приеду. А после всё расскажу…
— Ну хорошо… — омега повесил трубку, и альфа, распрощавшись с собакой, двинулся в путь.
А по дороге задумался над именем своего папочки. Ведь звали его по-ангельски: Андриэль. Это было чисто небесное имя, но священники не давали подобных имён кому попало. Только детям-гаммам. Но папуля ведь был омегой. Поэтому альфа и решил посмотреть документы — выписки из больниц, где бедный родитель лежал и где впоследствии всё-таки умер от сердечного недомогания. Бумаги эти до сих пор хранились в доме отца, как горькая память о муже. Мистер Эдвард никак не хотел от них избавляться, как будто там ещё жила надежда. И Рэй поехал к нему, чтобы попросить разрешения взглянуть. Отец позволил, хотя у Рэя и так был ключ от его квартиры, но без спроса он никогда ничего не делал. Так уж были воспитаны дети в этой семье. Но отец разрешил, и Рэй нашел те бумаги. И вот там-то он обнаружил, что папочка его изначально родился гаммой (это было ясно по группе крови и резус-фактору), и только потом — по мере развития, почти полностью трансформировался в омегу. Это открытие поразило альфу до слёз. Рэй целый час проплакал потом в доме отца от глубочайших чувств. Ведь он так искренне верил, что все рожденные на земле гаммы — чистые ангелы.
====== 63. Вселенские страхи и радости ======
Ведь именно так и было написано в «Книге Таинств», в чудесных стихах на тоу-эль — языке древних, большинство символов которого Рэй знал от папочки. И всё равно мало что понимал в этих многостишьях, кроме их завораживающего звучания и волшебных галлюцинаций, которые они порождали в сознании. Но папуля кое-что перевёл: в частности и то, что ангелы, приходя на землю со своей миссией, всегда облачались при рождении в тело гамм, и оно защищало их от «гнева жизни земной» вплоть до момента освобождения «из тесных оков мирского», но увы, освобождение это (к глубокому сожалению близких и друзей) всё равно происходило намного раньше, чем всем хотелось бы. Ведь ангелы, даже несмотря на защиту земной оболочки, быстро чахли даже от малейшего «надругательства над любовью», будь то малая ссора или недобрый взгляд. Поэтому папуля и не выдержал, и мистер Эдвард прекрасно понимал — чисто интуитивно, что сам погубил своего мужа. Но как он ни старался сдерживать себя, как ни пытался сглаживать раны, нанесённые нежному сердцу супруга, они были слишком глубоки: постоянные измены, резкость и холодность, под которой отец Рэя постоянно прятал свою любовь, ярость и боль, выплёскиваемая на мужа в виде ужасных ссор. Мистер Эдвард рыдал потом над гробом, впервые забыв о выдержке и не стесняясь своих чувств. Он даже дал священнику обет безбрачия, окропив мёртвое тело супруга собственной кровью. Правда, продержался недолго, но всё равно — пусть у него по-прежнему было много связей с другими омегами, он никого не желал видеть под крышей своего дома в качестве мужа. И даже любовников пускал крайне редко, предпочитая развлекаться на стороне. Но речь сейчас не о нём, а о его сыне.
А Рэй, вдоволь наплакавшись, так и сидел на своей кровати в детской комнате, на втором этаже отцовского дома и вспоминал вечера, проводимые рядом с папочкой — особенно те, когда они вместе читали «Книгу Таинств». Альфа будто воочию видел, как они прижимались друг к дружке, как перешёптывались, и папуля водил своим изящным пальчиком по строчкам, тихо произнося непонятные, но так приятно звучащие стихи. Позже Рэй начал их понимать, а потом и сам уже читал, и в конце концов освоил древний язык, ну хоть как-то. Они с папулей даже говорили на нём — пусть и в шутку, но сейчас, когда альфа, перестав, наконец, рыдать, покопался в своей тумбочке и нашёл эту книгу, он открыл её и обнаружил, что понимает всё. Песни будто предстали перед ним во всей своей красоте — Рэй впервые полностью осознал все связи, транскрипции, обороты, которые папочка ему пояснял. Тогда ведь альфа не особо слушал его, а лишь наслаждался ангельски нежным голосом своего омеги-родителя и не очень вникал в содержание слов. Но сейчас всё это всплыло, проявилось, как старая фотография, и Рэй понял, что владеет древним языком намного лучше, чем мог себе представить. Он даже начал читать строфы, а произнеся пару строк, разволновался совсем. Да как же такое возможно? Какое-то запоздалое восприятие что ли?
Альфа перелистал ещё несколько страниц, потом попробовал прочитать кусочки текста на обрывках, оставшихся от извлеченных листов — эти кусочки строф они никогда не разбирали с папулей. И как же он был удивлён, когда и там кое-что понял. Невероятно…
Но тут Рэй вспомнил про подаренные старым ювелиром странички. Он быстро сбегал к машине, нашел там папку, снова вернулся домой, прибежал в свою комнату. Книга так и лежала на кровати раскрытой, как он ее и оставил, и Рэй, поглядев на символ страницы и пошуршав листочками в золотой папке, извлёк оттуда обрывок с такими же цифровыми знаками. Он приложил страницу к разодранным краям… и она вдруг приросла! Линия обрыва точно соединились, будто и не разрывались никогда! Рэй даже шарахнулся, сбил что-то по пути, едва не упал, да так и остался стоять, прижавшись к стене и с ужасом уставившись на книгу.
— Что это?.. Что это было сейчас?!
Он никак не мог осознать произошедшее — может быть показалось? Тогда Рэй осторожно вернулся к кровати, с опаской поглядывая на книгу, достал из папки ещё один листок, открыл талмуд на нужной странице и опять приложил его. А он снова врос!
Альфа так испугался, что кинулся вон из комнаты, едва не завопив от страха, но вдруг на кого-то наткнулся в проёме двери.
— Господи! — он отпрянул назад, дрожа от волнения. — Кто ты? — и увидел Элли. Ангел стоял и смотрел на него с сочувствующей улыбкой. На душе сразу стало спокойней.