Эмир поверить не мог, что всё завершилось. У него едва ноги не подкосились, а смелость начала потихоньку его покидать.
— Спасибо, — он побыстрее сунул фото в карман и хотел уходить, но отец поймал его за плечо.
— Погоди. Но если вы усыновите его, значит он станет моим внуком. Ты разве не позволишь мне видеться с ним?
Эмир вздрогнул и взглянул на отца, будто видел его впервые.
— Что?.. — он думал, что ослышался. — Ты хочешь видеть его? Но зачем?
— Ну как зачем? — мистер Эдвард искренне удивился. — Я его дедушка.
— Но он же тебе не родной.
— А тебе что, родной? Или ты расскажешь ему об этом?
— Нет, но… — Эмир пребывал в замешательстве. — Мы не хотели ему говорить… И если король разрешит нам взять его родовую фамилию, он вообще ничего не узнает.
— Ну вот видишь, — отец подтянул его ближе. — Послушай… Честно, я вообще не ждал от тебя внуков. Но получается, что ты даришь мне это счастье первым. Тем более — омежку. А это мечта для любого альфы-отца. Ну, или для деда… Неужели ты лишишь меня этой радости?
Эмир никак не мог поверить, что говорит с собственным родителем.
— Пап… — он даже потрогал его лицо. — Что с тобой?
— Ничего, — мистер Эдвард отвёл его руку, привлёк к себе. — И зря ты думаешь, что я такой уж ужасный. На самом деле… — он собрался с силами и, наверное, впервые в жизни произнёс подобные слова. — Я очень люблю тебя. И сильно скучал… — он обнял сына, и Эмир всё-таки разревелся. Он даже слова вымолвить не мог, а только сжимал отца в объятьях и плакал ему в плечо. Мистер Эдвард потерпел немного, конечно, но потом раздражённо вздохнул, снова достал платок.
— Ну хватит уже, всё! — он вытер сыну щеки. — Ну что ты за парень такой? Стыдно мне за тебя… Так же нельзя, ты же альфа в конце концов… — отец потрогал татуировку у сына на шее. — Ясно всё с тобой. Пора бы мне с этим смириться… — он легонько встряхнул его, и Эмир вроде бы начал успокаиваться. — Всё, сын, не надо рыдать. Я хочу, чтоб ты знал: ты можешь приезжать ко мне в дом, когда захочешь — я всегда буду рад. Приезжай с… мужем и с сыном. Только об одном прошу: хотя бы не красься. Я хочу видеть в тебе хоть то немногое, что осталось от альфы. Выполнишь мою просьбу?
— Да… — Эмир покивал, попытался улыбнуться сквозь слёзы, и отец снова его обнял, и вдруг перехватил его голову и прилюдно поцеловал в губы, а это по традиции означало полное и бесповоротное прощение. Фотография этого поцелуя потом облетела все возможные колонки светских хроник, и публиковалась ещё не раз, вызвав немало умилительных слёз и сантиментов у читающей публики.
====== 67. Прогулки во сне ======
Прошло некоторое время. Даниэль выгодно продал драгоценности, а точнее, продал может и не очень выгодно — всё-таки не аукцион, но вложил вырученные деньги так, что в будущем прибыль с них будет только расти (у дьявола была такая возможность — видеть дальше вглубь времён), поэтому благотворительная акция по поддержанию детского приюта была благополучно поставлена на долгий, надёжный ход, и малыши могли теперь спать спокойно, особенно с такими опекунами, как Дин и Эмир.
Брат Рэя Даниэлю очень понравился — истинный гамма, совсем чуть-чуть не хватило, чтобы таким и родиться, отсюда и тяга к этому облику, и неустойчивость психики, и перепады настроений то в альфу, то в омегу. Эмиру было нелегко, но понять его мог только Даниэль, потому что видел его таким, каким он являлся в действительности. Но впрочем, брат Рэя не был таким уж несчастным. Его обожал Дин (обычный человек, а столько душевного тепла в сердце), любили братья, а Рэй так вообще… слишком уж много ему позволял (дьявол прекрасно видел, что братья когда-то были любовниками и до сих пор тяготеют друг к другу — только Рэй противится этим чувствам, но Эмир-то открыт всегда, и стоит Рэю захотеть — он отдастся ему, не задумываясь).
Дьявол вздохнул, подумав об этом, и опять заскучал по альфе. Он так надеялся встретить его, пока проворачивал все дела с драгоценностями и приютом, но увы, общаться приходилось в основном с Дином (что тоже было приятно, конечно, но…), а ещё чаще — с дядюшками Ади: одержимым своим делом Стэнли и его мужем — забавным мистером Ивом, который сразу почувствовал в Даниэле потусторонние энергии и даже принялся рисовать его портрет. Дьявол не возражал и с удовольствием позировал, слушая милый щебет пожилого омеги — хотя выглядел Ив очень хорошо, не смотря на возраст, а ещё он обладал таким мощным шармом, что Даниэль начал тяготеть к его обществу. Поэтому и согласился на портрет, а пока шёл процесс, он узнал, что дядюшка Ив — ясновидящий, и даже гадает на картах Таро, но скрывает это от всех — чтобы не приставали, потому что больше всего он любит зондировать землю. На расстоянии многих сот километров, особенно после пророческих снов, он обожал «энергетически вынюхивать» добычу, уходя в медитацию, а как только она бывала найдена, они с мужем мчались туда и всегда находили какие-нибудь исторические захоронения. Поэтому-то музей мистера Стэнли и был так богат экспонатами, и его уважали коллекционеры и даже сам король — а ведь именно он и предоставил учёному здание под музей, проявив этим свою благосклонность. А те двое бет, что выкупили драгоценности Левансонских, вообще были удивительными существами, потому что собрали уже очень большие и богатые коллекции, но всё это хранилось в музее вместе с экспонатами, добытыми Стэнли и Ивом, и люди могли каждый божий день ими любоваться.
Но впрочем, тут свою роль сыграла не только «доброта» миллионеров, но так же и здравый смысл вкупе с экономией. Они в любом случае являлись владельцами большинства, особенно дорогих, экспонатов, но собственность их была надёжно защищена, а жизнь — в безопасности (всё-таки держать обширную коллекцию дома было чревато). Музей же находился на тщательно охраняемой территории, экспонаты располагались за непробиваемым стеклом и под трёхуровневой сигнализацией, поэтому ограбить хранилище было почти невозможно — ну разве что надо быть для этого совсем уж безумным или гением. И это ещё было не всё. Музей был непростым — в здании его периодически проходили лекции по культуре и искусству, проводились аукционы, званые вечера и фуршеты, где богатые господа щедро раскошеливались на какие-нибудь благотворительные цели. То есть это был не просто музей, а настоящий культурный клуб, приносящий пользу как государству, так и нуждающимся. А ещё он способствовал развитию исторического наследия страны. И сейчас, например, в музее открылся новый зал, посвященный семье Левансонских и легенде о страшном проклятии. Началом этому положило очередное прозрение дядюшки Ива, когда ему приснился старый форт, в котором несчастный, прОклятый род доживал свой век. Да-да, это было именно то древнее кладбище, где стоял домик старого сторожа — бывшего анатомиста из полицейского управления. Ведь те два безумных учёных, о которых паталогоанатом рассказывал Ади, и были два его дядюшки. Просто омега не сразу это понял, да и не спрашивал тогда — не до того было. Но это были Стэнли и Ив, и именно они нашли в разрушенных подвалах форта настоящий клад: одежду того времени, утварь, мебель, картины и даже дневники семьи — что стало самым настоящим чудом, ибо в записях этих чётко просматривалось, что легенда о проклятии рода была вовсе не легендой, а самой настоящей правдой.
И, кстати, тогда-то дядюшка Ив и заболел. Проклятье коснулось и его — он же тоже был выходцем из Левансонских, хоть и понятия об этом не имел, но стоило ему приблизиться к страшному логову зла, как сущность его заметила. Дядя едва не умер тогда — он говорил Ади чистую правду — но уничтожение сути проклятья спасло ему жизнь. И пусть он принял своё чудесное исцеление за ошибку врачей — это уже было не важно. Главное, что он был жив и здоров, а жизни его угрожало разве что беспрестанное хождение через дорогу на красный свет, за что он постоянно получал штрафы от полицейских, но всё равно продолжал безобразничать.
Одним словом, семейка была ещё та, дьявол здорово привязался к Иву, и чувствовал себя с ним настолько комфортно, что частенько даже засыпал, проваливаясь в блаженный покой, пока он тихо шуршал красками и кисточками, а потом просыпался и ехал домой отдохнувшим. Но самое интересное случилось тогда, когда дядюшка Ив показал ему законченный портрет. До этого он запрещал Даниэлю подглядывать, и дьявол честно выполнил эту просьбу, отключив даже своё пространственное видение — хотя запросто мог разглядеть картину сквозь холст, но он послушался художника, а потому и удивление было внезапным и неожиданным. Ив нарисовал его точно таким, каким он был в тонком мире — с рогами, с татуировками на теле, с кучей золотых украшений, сверкающих в свете огня. Одним словом, он нарисовал его дьяволом и остался очень доволен собой: «Я тебя таким вижу…» — кивнул ухоженной головкой очаровательной художник и был поразительно близок к истине. Дьявол даже повесил этот портрет у себя в кабинете, но так, чтоб тот не пугал клиентов — он разместил картину в уютном закутке помещения, где иногда отдыхал. Или же вёл интимные беседы с клиентами под бокал хорошего вина, а иной раз и не только беседы — но это уж как получалось. Одним словом, он разместил портрет в уютном интим-будуаре, устроенном прямо в офисе, но надёжно замаскированном от тех, кому о нём знать не следовало. Вот туда Даниэль и повесил картину, и любовался ею. А потом показал её Рэю.