Рэй тут же опомнился, подскочил и открыл шторы. Мсье Поль стоял с двумя подносами в руках, один из которых точно побывал у него на голове ещё пару секунд назад, когда он стучался в арку — но теперь официант снова взял его в руку. Этот фокус он проделывал не раз и всегда безошибочно, а ещё — на глазах у клиента, чтобы как следует его удивить. Но заметив первоначальное расстройство Рэя, когда тот только вошёл в ресторан, мудрый мсье Поль посчитал этот трюк неуместным в данный момент и не стал красоваться. Но всё равно стоял с неизменной, добрейшей улыбкой на лице, устоять против которой мог разве что самый чёрный пессимист. Но, к счастью, Рэй таким не являлся, поэтому он тоже улыбнулся в ответ.
Альфа отошёл в сторону, и официант впорхнул в закуток, артистично поставив подносы на столик: «Для прекрасного зеленоглазого спутника, — прокомментировал он, установив кушанья перед Ади. — Для моего красивого господина», — этот поднос предназначался альфе. Быстро развернув салфетки и уложив приборы, мсье Поль ещё раз учтиво поклонился гостям, пожелал им приятного аппетита и удалился с такой же доброжелательной и счастливой улыбкой, с какой и вошёл. И она ничуть не была наигранной, потому что он и в самом деле был счастлив видеть Рэя, да ещё и в компании с таким великолепным омегой.
Конечно, в ресторане все знали о трагической судьбе несчастного Люсьена, скорбели по нему — причем скорбели искренне, и директор частенько позванивал отцу Рэя и спрашивал, как поживает сын, исцелился ли он от горя. И каждый раз, когда он слышал, что у Рэя появился новый омега, то всегда надеялся и ждал, что альфа вновь появится в ресторане, но увы, этого не происходило. Ровно до тех пор, пока директор лично не увидел автомобиль Рэя в окне и мигом не отправил туда мсье Поля. Благо, ещё не перекинул через подоконник, только бы тот побыстрее добрался. И мсье Поль успел, и теперь они всем рабочим составом, можно сказать, не дышали и наблюдали за парочкой (тайно, конечно), стараясь не потревожить и не спугнуть их. Но всем очень хотелось, чтобы это внезапное посещение после такого долгого перерыва не оказалось последним. И не потому, что Рэй был тут когда-то завсегдатаем и сорил деньгами — нет. А только лишь потому, что здесь его искренне любили. И, кстати, Ади тоже всем понравился — во всяком случае, на первый взгляд, хотя по лицам официантов их мысли в жизни было не определить — все они лишь сосредоточенно перемещались по залу, изображали учтиво-профессиональное безразличие, хотя в душе искренне надеялись, что старые, добрые времена всё-таки вернутся.
И они ведь вернулись. Не сразу, конечно, а чуточку позже, но началось всё именно с того момента, когда Ади — несчастный и разбитый, сидел над своей тарелкой и расстроенно ковырялся вилкой в чудесных жареных ракушках в кляре, которые ему принесли. Есть сразу перехотелось — рассказ о том, какой шикарной личностью был Люсьен, сразил омегу наповал. Он еле слезы сдерживал, и даже божественный аромат вкуснейшего угощения никак не мог исправить этого печального настроя. Ади очень страдал в душе.
— Я тоже умею танцевать… — выдал он вдруг, но тут же спохватился, перепугавшись, потому что слова вырвались случайно. Тогда он раздражённо откинул прибор и совсем расстроился. Зато Рэй встрепенулся.
— Правда? — до этого он тоже без аппетита рассматривал симпатичные мясные бисквиты с грибами, обжаренные и поданные в пряном ореховом соусе — его самое любимое блюдо. Но услышав слова Ади, опомнился. — А что ты танцуешь?
Омега покраснел — ему стало стыдно за своё поведение.
— Ничего… — он отвернулся. — Я просто так сказал. Не обращай внимания.
— Нет, подожди, — Рэй положил щипчики, которым нужно было есть бисквиты, и пересел к нему на диванчик. — Ты о каких танцах говоришь?..
— Всего лишь о бальных, — омега нервно полез в сумочку за салфеткой, потому что на глаза навернулись слезы. — Ничего особенного. Восточные мне не по силам — я не умею так изящно трясти бедрами, как это делают всякие там чудо-соблазнители… — последние слова, конечно, были произнесены с ревнивым сарказмом. — Но зато я изучил кизомбу*…
— Что?! — альфа быстро повернул его лицом к себе. — Ты серьезно? Ну надо же… А ты знаешь, что я тоже её танцую? И, между прочим, веду на «ура». Я тоже занимался танцами, — он радостно улыбнулся и поглядел на Ади, хотя тот всё ещё дулся и даже в глаза смотреть не хотел. Тогда Рэй покрепче его обнял и мягко придержал за подбородок, чтоб он не отворачивался.
— Люсьен всего этого не любил, — продолжил он. — А здесь ведь тоже бывали бальные вечера, но он специально их пропускал. Потому что терпеть не мог быть НЕ в центре внимания. Но если в пении или в игре на скрипке равных ему не было, то в парных танцах — увы... А он всегда хотел быть на высоте. Поэтому мне так и не довелось себя проявить, во всяком случае в паре с ним. А вот с тобой… — Рэй придвинулся к Ади поближе, да так тесно, что их губы случайно соприкоснулись. — Если мы с тобой немного потренируемся, мы сможем устроить здесь настоящий фурор…
И омега не смог удержаться от улыбки — пусть пока и сквозь слезы, но на сердце стало легче. Уж где-где, а в танцах-то он кого угодно мог за пояс заткнуть — об этом говорило множество грамот и призов за первые места, которые до сих пор хранились на полочке в назидание младшим братишкам. Но больше всего его порадовало даже не это, а состояние альфы. Это же надо было так преобразиться! Глаза у Рэя так и блестели, он как будто ожил. Омега прям боялся спугнуть эту радость.
— Ладно, давай попробуем, — сказал он, тут же выкинув из головы все ненужные мысли. — Я буду только рад…
— Ну, вот и прекрасно… — альфа обнял его и поцеловал. — А ещё… — тут он немного смутился. — Ты прости меня, ладно? Давай больше не будем говорить о Люсьене… По-моему, эти разговоры портят настроение и мне, и тебе. Зачем? Тут уже ничего не исправить. Но мы можем хотя бы не так часто вспоминать обо всём, и тогда, возможно — рана быстрее затянется…
— Да… — Ади согласился. — Пожалуй… — а потом, немного подумав, ухватил с тарелки одну из жареных ракушек — самую симпатичную, и поднес её к губам альфы. — Ну-ка, попробуй…
Рэй поймал ртом хрустящий кусочек и с удовольствием его съел. Омега сразу повеселел.
— А тебе что принесли? — он с любопытством заглянул ему в тарелки. — Что-то очень вкусное, да?
— О, я тебе сейчас расскажу, — Рэй мигом увлекся и пересел на своё место. — Тут очень много изобретений моего брата Эмира — он тоже повар. В голубом ресторане…
— В голубом ресторане?.. — удивился омега.
— Да, — Рэй улыбнулся и смущённо покачал головой. — К сожалению, природа наградила его ещё более утончённой внешностью, чем меня, вот он и… пошёл не по тому пути.
— То есть, он альфа? — вскинул брови Ади.
— Да, — Рэй подцепил щипчиками один из мясных бисквитов. — Хотя от альфы в нём уже мало что осталось — он вылитый омега… Вот, попробуй. Это его коронное блюдо. Тут много чего готовят по его рецептам…
Ади открыл рот, и ему вложили туда маленький, нежный кусочек такой умопомрачительной вкусноты, что он, прожевав его, сразу потянулся за добавкой.
— Ух ты! Вот это да!
И конечно, Рэй всё ему отдал. А потом с любовью наблюдал, как он уплетает. В итоге омега съел у него всё, а Рэй слопал его угощение — так они и обменялись едой, причём каждый остался доволен.
Настроение сразу улучшилось, оба заулыбались, начали хихикать, а тут им как раз принесли сладкое. Ади попробовал пудинг, от вкусноты и нежности которого голова закружилась. Потом наелся мороженого — шоколадного и фисташкового, ну а поскольку для авокадо места в желудке уже не осталось, то ему подарили целую корзину этих свежайших, сочных фруктов.
Через час Рэй и Ади вышли из ресторана, позабыв обо всех своих бедах — счастливые и румяные, довольные и радостные. Попрощавшись с хозяином и мсье Полем, они пообещали им, что впредь будут приходить обедать и ужинать только сюда и никуда больше, чем привели их в полнейший восторг. А потом оба отправились на работу.
А там так и продолжалось веселье. Деловое настроение сегодня явно не желало переступать порог фирмы, поэтому чаепитие плавно перешло в весёлое празднество, и когда омега с альфой вошли в офис, их сразу встретил забавно пьяненький Жан.