— Ну что, Рэй? — подошел он к нему и фамильярно обнял за плечи. — Как новый начальничек, а? Огонь?
Альфа вывернулся от него.
— Отвали. Начальник как начальник. Тебе-то что?
— Да ничего… — Альфа вдруг припал губами к самому уху Рэя и тут же ухватил его за задницу. — Нужна будет помощь, — шепнул он, — обращайся…
— Да катись ты! — Рэй отшвырнул его. — Придурок… — но наглец ничуть не обиделся, а лишь рассмеялся и, подмигнув взбалмошному коллеге, бегом побежал к своей машине.
А Рэй стоял и негодовал от злости. Как же достали эти ненасытные альфы! Вечно они к нему липли. А всё потому, что Рэй пах ванилью — совершенно омежьим запахом, и это была отдельная боль. Как он ни старался заглушить этот постыдный аромат — ничего не выходило. Альфы чувствовали его и приставали. Не все, конечно, но самые охочие до страстей — постоянно. Никак не могли пройти мимо. И самое обидное, что лезли так нагло, будто Рэй — омега. Он даже дрался с ними из-за этого, но это в основном было в юности. Сейчас-то народ вокруг был серьёзный — все солидные, спокойные, но и среди них находились индивидуумы. Вроде этого вот урода, который только что общупал задницу Рэя. Нет, ну он не урод, конечно, напротив, ещё тот красавчик-брутал — многие омеги по нему сохли, но Рэя он ничуть не привлекал, а лишь морально раздражал, особенно своей самоуверенностью. «Ничего, конфетка, когда-нибудь сдашься», — так он любил говорить, и пусть это было в шутку, но всё равно противно. Потому что Рэя никогда не тянуло к альфам, даже к самым красивым.
Правда, отец и брат думали иначе. Их очень беспокоило, что Рэй никак не мог найти себе омегу, а если и находил, то быстро с ним расставался. Особенно это удручало отца. Но они с Жаном просто не понимали, что таких омег, которых любил Рэй, в мире практически не существовало. Вот только Люсьен был таким и то не до конца. И может быть он даже стал мужем Рэя в конце концов, но тут вмешалась смерть. А после трагедии альфа год вообще не мог ни с кем общаться — даже не думал об этом. И только позже, на вторую годовщину после смерти возлюбленного, вроде бы начали появляться какие-то связи. Но они прерывались ещё быстрее, чем раньше, и вот тут отец уже серьёзно стал беспокоился, начиная подозревать худшее. Ведь в семье уже был один инцидент: средний брат Рэя — альфа по имени Эмир — жил с альфой, из-за чего семья от него отвернулась, и теперь не хватало, чтоб и младший сын пошёл по этим стопам.
И это уже не говоря о наследниках. Ведь отец был не молод и начинал задумываться о внуках. Но от беты потомства не дождаться — Жан вообще был равнодушен к таким вопросам, от среднего сына и подавно — по понятным причинам: Эмир омег на дух не выносил, да и сам-то вёл себя как омега — просто противно, тьфу! В итоге последние надежды отца обратились к младшему сыну. Но тут надо сказать, что и Жан был не против стать дядюшкой — ведь надо же ему было кому-то передать наследство: фирму и прочую недвижимость. Не седьмой же воде на киселе. А ведь именно так и могло случиться, если ещё и Рэй останется бездетным. Поэтому Жан быстро взял младшего братишку под своё крыло и стал за ним присматривать.
И не зря. Альфы так и клеились к нему. По этой же причине были уволены два предыдущих менеджера, которых возил Рэй. Жан четко и внимательно отслеживал малейшие поползновения в сторону своего брата и моментально отделывался от нежелательных претендентов. Рэй этого не знал, хотя и удивлялся, что как только альфа, с которым приходилось работать, начинал его напрягать: касаниями, намёками, прочей подобной ерундой — он тут же исчезал с поля зрения. Рэй вздыхал свободнее, но и не подозревал, что оберегает его родной брат. Ну, а когда на место очередного менеджера попросился омега, да ещё такой красивый и талантливый, Жан его с руками отхватил. Даже зарплату завернул такую, чтоб у конкурентов не было ни единого шанса его переманить. И теперь берёг, как зеницу ока, и, возможно даже, как будущего родственника. Но пока это были только мечты.
Вот таким образом всё и началось. Правда, не особо гладко поначалу, но это было не так уж и страшно. В конце концов, время всё уладит. И даже если Ади и Рэй не сойдутся, Жан хотя бы будет уверен, что никто из активных альф не совратит его брата. Во всяком случае, у него на глазах. А Рэй почти всегда был у брата на глазах. И даже дома. Правда, здесь была немного другая ситуация.
Дело в том, что после смерти Люсьена Рэй практически стал затворником и никого не впускал к себе в жилище. За редким исключением. Он проводил все выходные и вечера в полном одиночестве — брат это знал точно, потому что за этим присматривал нанятый им детектив. А если любовники и появлялись, то все были сплошь омегами, во всяком случае пока. Но Жана беспокоило другое: эти связи, действительно, быстро рвались, причём со страшными скандалами, поэтому в последние пол-года Рэй уже и попыток-то не предпринимал. А лишь запирался в своей трехкомнатной квартире, в которой они когда-то жили с Люсьеном и которую Рэй так и продолжал снимать даже после его смерти, и практически не выходил из дома. Ну разве что в магазин. А вот это уже было совсем печально. И как Жан не пытался убедить брата снять другое жилье, которое не будет так тянуть ему душу, а заодно и карман — ведь на эту злосчастную квартиру уходила львиная доля получки Рэя, и именно поэтому он вечно ходил без денег и голодал — но альфа ни в какую не хотел его слушать.
Жан даже подумывал, а не обратиться ли вновь к психиатрам. Но с другой стороны, он боялся этого даже больше, чем связи Рэя с альфой. Брат был настолько вспыльчив и неуравновешен в последнее время, что, не приведи небеса, загремел бы еще в психушку навсегда. Ведь он уже трижды там побывал: после инцидента в школе, после смерти папули и после гибели Люсьена. Тогда Рэй вообще балансировал на такой тонкой грани, что только невероятные усилия лучших врачей, нанятых отцом и братом, спасли его от неминуемой дурки. Но тогда это был тяжелейший криз, а сейчас, когда вроде бы всё на первый взгляд было спокойно, обращаться к врачам — означало бы окончательно подписать Рэю душевный приговор. Ведь с таким клеймом шансы создать семью у него вообще будут ничтожны, потому что никакой нормальный омега не станет заводить детей с психически неуравновешенным отцом. Поэтому Жан пока всерьёз не рассматривал эту идею, хотя мысли и лезли, но он их отгонял. А сейчас очень надеялся на Ади. Ну вдруг омеге удастся растопить лед и вывести Рэя из транса? Ведь всё-таки он был не так безнадежен и вполне мог бы выкарабкаться. Жану очень этого хотелось, потому что нервная система брата с каждым днём всё больше оставляла желать лучшего.
Вот такая история. Хотя, это была только её часть. Было там и ещё кое-что, чего Жан не знал, а если б узнал, то взглянул бы на всё совсем по-другому. Но Рэй ничего ему не говорил. Он вообще никогда никому ничего не говорил. Всегда страдал в одиночку, как отец. Но если у отца были железные нервы, и он быстро расправлялся с душевными неприятностями, когда они возникали, то у Рэя этого преимущества не было. Он был крайне эмоционален, ужасно раним, и его психика легко расшатывалась даже от малейшего стресса. А подавленные чувства и вовсе сводили с ума. Одно утешало — что и на радость он тоже с лёгкостью откликался, и сразу же оживал. Вот как сейчас: через минуту он уже забыл о приставучем альфе и опять с улыбкой вспомнил, как позаботился о нём Ади, накормив такой вкусной едой. Приятно было, конечно, нечего сказать. Но лучше не привыкать. Рэй сразу себя одёрнул и с этими мыслями, тяжело вздохнув, выкинул окурок в урну и пошёл обратно в офис. А там, на чистом столе, его уже ждала до блеска вымытая чашка с ароматным горячим чаем и сахарные печеньки в придачу.
====== 7. Ванильные страдания ======
Рэй молча и с надутым видом выпил чай, съел печеньки, потом посидел ещё немного над пустой чашкой: теперь вроде бы надо было «спасибо» сказать, а слова будто в горле застряли. Рэй никак не мог заставить себя это сделать. А омега ведь сидел совсем рядом — за своим столом и тихо работал на компьютере, но альфа только боковым зрением осмеливался на него смотреть, а говорить что-то и вовсе было страшно. С каждой минутой ему становилось всё более неловко из-за этого, в итоге он придумал выход: встал и направился в туалет — вымыть чашку. Хотя с роду этого не делал, но сейчас очень уж хотелось сбежать, а потом… ну нельзя ж так наглеть. В конце концов, почему бы ему и не вымыть посуду, а то омега ещё, не приведи небо, повадится это делать каждый раз. Уж лучше самому. И Рэй подошёл к раковине.