Мара была добра ко всем, и её доброта повернулась к ней же спиной, став тёмным коршуном. Но я не стану марионеткой в его руках; это моя жизнь - мои правила, и сегодня я диктую условия. Никто больше не умрёт. Поставив раз и на всегда жирную точку, я разомкну этот адский круг. Это было её проклятие, но оно же станет спасением для всех. И этот маленький кусочек солнца в моих руках будет этим напоминанием - подарком из прошлого, великолепным кулоном с жёлтым камнем.
Я знаю, что делать...
Глава 17
В хитросплетении комнат и коридоров можно легко заблудиться, но только не мне. Я знала этот дом вдоль и поперёк, внутренний голос вёл меня, указывая направление, а мимолётные отголоски прошлого выстраивались в картинки, восполняя кусочками мозаики воспоминания. Вот только они не были моими - они чужие, заимствованные, словно переданы мне в вечное пользование.
Я потеряла счёт времени; первоочередной целью стояло спасение невинных душ от лап демона, коим являлся давно покойный Грехам Шульц - именно это имя постоянно всплывало в моём подсознании надоедливой мухой, не давая повода хоть на секунду расслабиться и подумать о чем-нибудь другом. Замедленной съёмкой каждый раз всплывали какие-то детали: убийство семьи, смерть Грехама и, что самое интересное, совсем ненужная фурнитура... но, может, она как-то и связана со всем этим, но на этот вопрос чужие воспоминания не давали ответа.
Реальность меня пугала - эти обшарпанные стены, скрипучие половицы, тёмные коридоры, - но мой проводник заставлял не видеть всего этого, выстраивая совою версию дома: цветная краска, освещённые коридоры, ворсистые и мягкие коврики. Я этому верила, принимала как должное, реальное. Но резкие и судорожные покалывания в моей голове не приносили ничего хорошего, мир начинал рушиться на моих глазах, заполняя его тьмой и ужасом. Со стен мерзким звуком срывающейся кожи рвались обои, превращаясь в пепел, свет тускнел все сильнее, а ковёр мёртвой плотью засасывал в свои объятия.
- Джесс, постой!
Услышала где-то совсем близко такой родной и обеспокоенный голос. Он становился <i>моим</i> проводником в реальность. Зажмурив глаза, я попыталась уловить эти нежные звуки, представить обеспокоенное и доброе лицо моей Евы.
- Джесс...
Лёгкие ладошки легли на мои уставшие плечи, и я готова была утонуть в них, погрузиться с головой в это пленительное чувство спокойствия. Мягкие волосы нежно щекотали мне лицо, и, кажется, я почти смогла вынырнуть из этого озера чужих страданий. Но резкая головная боль, словно шлепок хлыстом, заставила меня снова погрузиться в это горячее и жгучее чувство страха. Сорвавшись на бег, я больше не замечала этих встревоженных голосов. Я должна была бежать, чтобы спастись.
Мёртвые лестницы прогибались подо мной, они умоляли о пощаде, скрипя своими тоненькими голосами. Мне становилось жутко от этого места, всё напоминало мне жилище маньяка: пучки трав и в самом деле представлялись отрубленными кистями рук, давно сгнившие кочаны капусты - иссохшими головами, а замотанный брезентом и полиэтиленом ненужный хлам напоминал коконы, в которых спрятаны истерзанные и замученные тела.
- Остановись же, наконец!
Кто-то развернул меня и тряхнул за плечи. Резкая боль в голове заставила меня обмякнуть в чьих-то руках, но нежные поглаживания успокаивали не хуже антидепрессантов. Я ощущала бешеное сердцебиение и тихие всхлипы, а слабый запах цветочного аромата приводил в чувства. Открыв глаза, я оглядела помещение: никаких отрезанных частей тела не наблюдала, а смотанный брезент был ничем иным, как обычным куском материала, под которым укрывали вещи от пыли и грязи.
- Что с тобой происходит?
Отстранившись, я посмотрела в заплаканные глаза Евы. Что я могла сказать ей? Ничего не приходило на ум, лишь улыбнулась уголками губ.
«Ты должна торопиться».
В сознании промелькнула острой иглой мысль, которая тут же испарилась, оставив после себя гадкое послевкусие. Отвернувшись от подруги, начала судорожно рыться в хламе и мусоре, копившемся долгие сотни лет.
- Ты меня пугаешь, Джесс. Скажи мне, что произошло?
- Я должна торопиться, иначе он будет уже меня дёргать за верёвочки.
- Ты это о чём? - басистый голос обухом ударил в самое темечко.
Его голос был так похож... Мелкая дрожь пробила моё измученное тело, я боялась пошевелиться. Головная боль все усиливалась с каждым новым проплывающим в подсознании воспоминанием. Возможно, это было очередной игрой моего разума, попавшее под влияние чужих воспоминаний?
- Ни о чём... - тихо отозвалась я.
- Милая, что произошло там? - тёплая рука взяла меня за повисшее в воздухе запястье, сжимавшее кусок полиэтилена.