Не успела я понять, что происходит, как губы Уильяма властно завладели моими. Я хотела его оттолкнуть, но, пораженная и ошарашенная подобной наглостью, не могла двинуться с места. Спустя несколько мгновений мужчина отстранился, чтобы посмотреть в мои округлившиеся глаза, и, прислонившись своим лбом к моему, тихо произнес:
— Можешь ударить меня за это. Но знай, я ни о чем не жа…
Не успел он договорить, как я влепила ему звонкую пощечину и отошла на безопасное расстояние, готовая обороняться.
— Не желаешь выпить? — неожиданный и странный в сложившейся ситуации вопрос застал меня врасплох. — Отборный виски в знак примирения. Как истинный джентльмен я теперь должен тебе выпивку.
— Хочешь меня напоить, чтобы я не видела твою противную рожу? Или, скорее, чтобы я все вдруг забыла и простила тебя? — выплюнув слова, словно это был яд, я кинула озлобленный взгляд на Уильяма. Несмотря на эмоции, бушующие внутри, я была не прочь немного расслабиться и забыться, пусть даже в алкогольном опьянении.
Главное, не в поле зрения Охотника.
— Что ж, я согласна. Веди.
Уильям не смог сдержать победной улыбки и протянул мне руку. Я лишь громко прыснула и прошла мимо мужчины, нарочно задев его плечом, отчего он издал короткий смешок и последовал за мной.
***
Уильям привел меня в кабак, который мало того, что нельзя было назвать приличным заведением, так еще он дышал на ладан. Приземистое здание, стены которого раньше были окрашены ярко красной краской, выцвело и превратилось в разруху: каждый кирпич норовил рассыпаться, стоило на него надавить, крыша под пологим углом едва ли могла укрыть посетителей от дождя, благо, в наших краях это было редкое явление. Болтавшаяся на одной петле дверь не заглушала голоса и крики, доносившиеся изнутри.
Кабак был единственным заведением, куда пришлые торговцы и местные пьяницы могли нанести визит, не боясь за последствия. Здесь не водилось богатых и бедных, тут все были равны друг перед другом.
Зайдя внутрь, я не смогла сдержаться и зажала нос рукой, почувствовав затхлый спертый запах немытых подштанников с примесью рвоты и плесени, а глаза заслезились от клубящегося дыма. Мужчины за столами играли в кости, стараясь перекричать друг друга. Пол мерзко блестел от разлитого алкоголя, а также чего-то белого и вязкого, свечи почти расплавились в обшарпанных канделябрах. Уильям подтолкнул меня к свободному столу и жестом велел сесть. Раздраженно фыркнув, я осторожно пролезла в самый угол, сжалась и потупила взгляд, чтобы на меня не обратили внимания. На столешнице были накарябаны забористые пошлые фразочки, заставившие меня покраснеть и усмехнуться. Тем временем Уильям стоял у барной стойки, разговаривая с хозяином кабака и изредка бросая в мою сторону многозначительные взгляды. Спустя пару минут он вернулся, держа в руках две большие деревянные кружки, до краев наполненные пенным напитком.
— Пиво, — произнес Уильям и, стараясь не расплескать содержимое, пододвинул одну кружку ближе ко мне. — Пробовала когда-то?
— Я не пью пойло бедняков, — слегка наклонившись к бокалу, я принюхалась и удивленно вскинула брови: пахло вполне сносно. Взяв внушительную кружку обеими руками, я осторожно поднесла ее к губам и сделала небольшой глоток. Приятная прохлада проникла в тело, я и не заметила, как разом опустошила ее на треть, а затем блаженно закрыла глаза и откинулась на жесткую спинку стула.
Короткий смешок заставил меня выпрямиться и озлобленно посмотреть на Уильяма, который, потупив взгляд в свою кружку, едва сдерживал ухмылку.
— Я сделала что-то смешное?
— Да, ты только что выпила пойло бедняков с такой скоростью, что даже я позавидовал, — издевательский тон сподвиг меня окунуть палец в кружку Уильяма. Упиваясь, я наблюдала, как он переводит удивленный взгляд то на меня, то на свое пиво. Усмехнувшись, я приподняла палец вверх и, слегка приоткрыв рот, медленно провела влажной подушечкой по губам. Я с наслаждением заметила, как Уильям шумно вдохнул, стоило мне обхватить палец ртом и слегка его пососать, чтобы избавиться от остатков пива.
Мотнув головой, Уильям внимательно посмотрел на меня и застенчиво улыбнулся, отчего его шрам растянулся, придавая лицу пугающее выражение. Приподняв край рубашки, он вытащил оттуда флягу и протянул мне, не отводя взгляда:
— Выпьешь? — в его голосе читался вызов, который разгорячил мою плоть и, недолго думая, я выхватила фляжку и сделала несколько больших глотков.
Алкоголь обжог горло, приятным жаром прокатившись по всему телу. Спустя несколько мгновений закружилась голова, я почувствовала, что теряю сознание, и чьи-то крепкие руки, ловко подхватив, понесли меня в неизвестном направлении.
Часть 1. Глава 7. Играй свою роль мастерски, чтобы никто не смог догадаться, какую цель ты преследуешь.
ЭМИЛИЯ
Проснулась я от того, что солнечные лучи нещадно обжигали лицо. Все мое тело бунтовало от такого количества света, заставив меня вскинуть руки и заслониться ладонями. Поняв, что это не работает, и протяжно застонав, я приоткрыла один глаз, привстала на кровати и удивленно выгнула бровь, не в силах скрыть изумления. Дрожащими пальцами я нащупала прохладный кулон и шумно выдохнула. Сирена, сидевшая внутри, издала гортанный рык, выражая свое недовольство. Она желала освободиться, но я не могла рисковать собой. Не могла рисковать нами. Стоило мне перевести взгляд на свои ноги, как я издала тихий писк. Тело было обнажено, прикрытое лишь тонкой простыней.
— гореть тебе в аду, чертов ублюдок! — выкрикнула я громче, чем полагалось, в надежде, что послание дойдет до ушей адресата. Несложно было догадаться, чьих гадких рук было это дело.
Комната, в которой я оказалась, была оформлена в готическом стиле. Черные стены, пол и потолок каюты, украшенные барочной резьбой, смотрелись ведьма элегантно с многочисленными узорами и символами на языке, который я не знала. Нарисованы они были размашисто широкой кисточкой, поскольку не было ни одного свободного места, где бы художник не запечатлел свое творение цветом алого заката. На фоне черных стен это выглядело пугающим, будто комната предназначалась для жертвоприношения.
Напротив двери, рядом с большим окном, обрамленным деревянной вставкой, располагался стол из массива тёмного дерева. Несмотря на свои внушительные размеры, держался он на тонких ножках, которые, к тому же, со временем отсырели и начали местами прогнивать. Столешница оказалась завалена картами, бумагами и расчетными инструментами. По краям были прочно закреплены канделябры на восемь свечей, а рядом блестел серебряный поднос с фруктами. Здесь же располагался тяжелый стул с высокой спинкой, обитой темно-бордовым бархатом. Рядом с кроватью находился шкаф, створки которого были призывно распахнуты
От пола до потолка по стенам крепились стеллажи. Резные дверцы сейчас были приоткрыты, будто перед уходом владелец каюты что-то долго искал. С полок шкафа, который примостился в самом углу каюты, поглядывали корешки многочисленных книг. Не сдержав своего любопытства, я схватила с кровати простынь, закуталась в нее и подошла к шкафу. Осторожно проводя пальцами по корешкам книг, я беззвучно шевелила губами, повторяя название каждой из них: «Атлантический океан, и что в нем обитает», «Истинная сущность морских чудовищ», «Медицинские рекомендации для лечения морской болезни», «Свод правил охотника на чудовищ». Затаив дыхание, я резко отдернула руку от книги и прижала ладонь к себе, будто успела обжечься. Мотнув головой, чтобы отогнать страх и сомнения, я осторожно взяла книгу и раскрыла на случайной странице. Здесь были не только правила, которых должен придерживаться охотник, но и ценнейшая информация, как можно выследить то или иное существо и уничтожить его. Все записи, сделанные разными почерками, доказывали, что книга передавалась из рук в руки и служила хранилищем знаний для охотников. Зачитавшись, стараясь найти хоть что-то про сирену, я даже не заметила, как за моей спиной раздался скрип двери. Когда я обернулась, в кресле вальяжно сидел не кто иной, как Уильям Грей.