Сумерки чуть-чуть подпустили в ветер холода и аромата реки.
— На первый взгляд обычный, — сказала Маша, потому что ей нужно было что-то сказать. Миф стоял в шаге справа и как будто ждал её реакции.
Она тут же догадалась, что её реакция никому не нужна — Миф был занят собственными размышлениями, и Маша пообещала себе больше не высовываться. Достаточно на первый раз. Он обернулся.
— Пойдём.
Она специально отстала на шаг, но подростки, притихшие на скамейке у подъезда, всё равно проводили их взглядами. На домофоне Миф набрал код то ли из пяти, то ли из шести цифр — Маша не успела проследить за его пальцем.
Внутри оказалось на удивление светло. Она ожидала, что ёкнет сердце, что мурашки пройдутся от пальцев к плечам, как пишут в учебниках, но ничего такого. Квадраты света лежали на светлых бетонных ступеньках, на цветных плитках лестничных пролётов.
Маше хотелось спросить, что именно не так с домом, но она не решалась, боясь, что голос раскатится по этажам, подхваченный межлестничным эхом. Она неуютно чувствовала себя, как будто из-за всех дверей за ними подглядывали любопытные жильцы.
Миф проигнорировал лифт и зашагал наверх пешком. Выше пятнадцатого этажа вела узенькая крутая лестница на крышу, а чердачная дверь была заперта на пудовый висячий замок.
— Основное место работы, — пробормотал Миф, вынимая замок из поддавшихся петель, — чердаки, подвалы, старые развалюхи, которые не особенно сознательные граждане часто принимают за туалеты общественного пользования. Привыкай, в общем.
Изнутри дверь закрывалась на проволоку. Хрустя насыпанным на пол гравием, Маша прокралась к окну и посмотрела вниз — от высоты подвело живот.
Миф стоял рядом с толстым ригелем, рассматривая поле действия, и только сейчас Маша сообразила, что они не взяли с собой никаких приборов. Волной страха окатило с головы до кончиков пальцев. Забыла? Должна была знать, но забыла?
— Я не буду с тобой каждый день, не маленькая уже, чтобы тебя за ручку водили. Но если появятся вопросы, обращайся. — Он помедлил, как будто переступая через себя. — И звони. Надеюсь, основные правила безопасности повторять не надо?
Солнце садилось. Очки Мифа блестели в его лучах то малиново-алым, то жёлто-золотым. Видел ли он, как Маша покачала головой, или предрекал её ответ?
— Значит, так. Будешь искать сама, это не опасно. Сущность молоденькая, но близко всё равно не подходи. Район действия пока ограничивается домом, в округе нигде не замечена.
Близко не подходи — Маша усмехнулась про себя. Найти бы её для начала, вот это будет радость. Хоть взглянуть издали. До сих пор ей приходилось видеть только слабенькие аномалии на экране приборов — такие слабенькие, что визуально ещё и в сумерках их было не различить. Это если не считать случая в заброшенной больнице, конечно.
— А что это такое? Ну, что оно делает?
Миф обернулся на неё, вот только глаз за цветными всполохами Маша не рассмотрела.
— Что делает? Кто же его знает. Вот и напишешь статью об этом. Хорошо, если ещё статистическое подтверждение будет. — Он вскинул голову, подставляя очки солнечным лучам. По полу заплясали крупицы заката.
У Маши зачесалась переносица. Её вдруг с неимоверной силой потянуло в архив, там хотя бы всё было привычно: и безмолвная хранительница, и пыль. И рыжий таракан. Там, где тараканы — безопасно. Здесь-то их наверняка нет.
Книжных знаний не хватало, чтобы сразу придумать план действий, а Миф помогать не собирался. Он собирался бросить её в реку и так вот научить плавать.
Сомнительные, в общем, методы.
Миф поцарапал ногтем низко нависшую балку.
— Сегодня ты пока осмотрись, прикинь, что будешь делать, а завтра начинай работу. Даю тебе для начала две недели, ясно? Потом придёшь — отчитаешься.
В этот раз она даже кивнуть не успела. Миф зашагал к двери и только рядом с ней остановится. Взвизгнула молния на красной ветровке. Он бросил Маше связку из двух ключей. Она не шевельнулась, и ключи, ударившись о ригель, глухо свалились в гравий. Миф разочарованно всплеснул руками.
— Долго не сиди. До темноты, договорились? Ты помнишь правила?
Имелись правила — хорошие и нужные, выполняя которые, можно было ничего не бояться. Их писали маркерами на стенах, мелом на досках, царапали карандашами на блокнотных листках, лезвиями перочинных ножей выводили на партах. Передавали из поколения в поколение.
Преподаватели многое видели и ещё больше знали, в случае чего они могли бы справиться и без правил. Не имеющие такого опыта курсанты искали себе другой путь.