Я последовала его примеру и протянула руку к солнцу, и из ладони полился свет, теплый, ласковый, словно медовый. Он собирался в причудливые узоры, сворачивался прекрасным браслетом на запястье, тянул ажурные усики к Димке.
— Знаешь, а я ведь сегодня стала настоящей ведьмой и тоже кое с кем объединилась в одно целое.
— И как ощущения? — поинтересовался муж.
— Странные. Словно я всю жизнь со сломанными крыльями жила, а теперь они излечились вдруг, — неожиданно призналась я, а потом, глядя в любимые синие глаза, искренне сказала: — Спасибо!
— За что?
— За чудо. За то, что ты есть. За то, что мой. За мир. За счастье. Спасибо тебе, Димка!
Он не ответил и снова поцеловал, передавая всю силу своих чувств. И это была огромная сила, настоящая, истинная. Но увлечься и зайти дальше не дало чутье ведьмы.
— Дима… Дима… Ну Дима же… — со смехом вывернулась я.
— Ну что тебе еще, ведьмочка? — шутливо прорычал он, пытаясь вернуть ускользнувшее.
— Одеваться нужно. Быстрее! — и первая вскочила с камня.
— Зачем? — вяло поинтересовался в общем-то вполне уже готовый к новым подвигам муж.
— В принципе, можешь встретить моих родственниц и так, показать, так сказать, товар лицом! — хихикнула я, наблюдая, как Заречный вскочил и спешно стал натягивать брюки.
— Знаешь, кто вы? — недовольно буркнул он, переходя к изрядно помятой рубашке.
— Кто? — вежливо поинтересовалась я, уже полностью одевшись.
— Ведьмы! — констатировал факт Димка.
— И от кого я это слышу? — расхохоталась, пытаясь хоть немного пригладить растрепанные волосы. — От рептилии-переростка!
— Укушу! — меня поймали и тут же ощутимо куснули за шею.
Идиллию прервали. Все три ведьмы из рода Усольцевых топтались на опушке и умильно на нас поглядывали.
— Ну, слава светлым силам, сладилось! — выдохнула довольная, вся светящаяся от счастья Гриппа.
— Будет тебе, сватья, детей смущать! — попеняла ей Ядвига, а у самой улыбка с лица не сходила.
— Счастья вам, — тепло пожелала Светлана.
— Поздравили и ладно, сейчас делу время, о молодых дома вспомним, — Гриппа принялась расставлять по периметру круга небольшие белые свечи, приговаривая: — Четыре ведьмы — четыре стороны света, четыре стихии, и свечи, стало быть, тоже четыре.
— А тебе, сынок, — Ядвига тронула Заречного за плечо, а потом не удержалась и коротко, но крепко обняла. — Тебе придется в стража снова оборотиться.
— Без проблем, — заверил он.
— Душить тебе гада этого придется, — доверительно сообщила Света. — А он сильный. В прошлый раз мы втроем едва жизни не лишились.
— Он вообще не человек, а демон! — наконец, смогла вставить слово я.
Ядвига с теткой ахнули, а Гриппа прищурилась и почесала подбородок.
— Да-да, что-то в этом ключе я и удумала, — тихо произнесла она. — Еленка, ну как ты? Чуешь в себе силушку? Яви ее, зажги свечи!
Ох, до чего волнительно творить в первый раз настоящие чудеса! Заречный легонько тронул за плечо, и, когда я повернулась, ободряюще улыбнулся. С такой поддержкой не имею права не справиться.
Протянув руку, мысленно прикоснулась к силе, и она откликнулась, такая же теплая, родная и близкая, как Димка. Я чувствовала, как сотни маленьких сияющих частиц устремились к кончикам пальцев. Да, сейчас по моим венам текла чистая, ничем не замутненная магия. Четыре огненных луча, сорвались с руки и устремились к свечкам. Четыре пеньковых фитилька вспыхнули одновременно. И пламя было ровным, мощным, спокойным. Даже ветер стих, чтобы его не тревожить.
— Алатырь, батюшка, не оставь своей милостью, помоги, защити, убереги землю свою, детей своих. Вбери в себя зло лютое, дабы не поганило оно души чистые, — зашептала Гриппа, возложив на камень обе руки.
Ядвига лила на Алатырь свежий янтарный мед. Тонкая струйка попадала на поверхность, но не образовывала липкой лужицы, а тут же впитывалась. То же самое происходило с пшеничным зерном, которое сыпала из большого глиняного горшка Светлана.
Ритуал принесения даров древний и недолгий. Спустя минуту, Гриппа поднялась с колен, и, глядя на Диму, сказала:
— Пора, касатик. Обращайся в стража-то. Ты уж не подведи!
И так Заречный посмотрел на бабушку, что сразу стало ясно — умрет, но не подведет. А через мгновение огромный речной змей свернулся толстыми кольцами вокруг священного камня.
— Ох, девоньки, время не ждет, не дремлет. Начнем помаленьку. Встаньте каждая со стороны своей, да поддержите меня песнею на языке светлом, истинном.