Атмосфера в кабинете продолжала накаляться.
— С-с-совпадения, я тебя с-с-спрашиваю? — шипел змей, нависая над Потемкиным, который, хоть и был бледен, но не дрогнул и смотрел прямо в глаз своему изменившемуся другу.
Страшно подумать, что он там видел, но вел себя достойно. Ему даже удалось взять себя в руки.
— Нет, не совпадения, Дима! Не совпадения! — заорал он в ответ. — Хочешь меня во всем обвинить? Валяй! Мне скрывать нечего! Я тебя никогда в жизни не предавал и перед совестью своей чист. Остальное не имеет значения. Против любого человека можно сфабриковать историю. Но скажу тебе так, «норушка» у нас завелась. Гольцмановская «норушка». И действует она где-то очень близко к тебе или ко мне. Проверять нужно ближний круг.
— Хочеш-ш-шь с-с-сказать, что у нас шпион? — чуть умерил пыл Дракон Петрович. Кожа на кресле, за спинку которого он схватился, с треском лопнула, вспоротая когтями. — Тьфу ты, зараза! — в сердцах выругался он и откинул бесполезный предмет мебели.
Вроде и легко это сделал, а стул, пролетев несколько метров, с силой ударился о стену и сложился. Могучий мужчина. Не иначе, мощь древнего чудища передалась. Не мудрено. Не каждый день в нашем мире появляется настоящий оборотень, и вряд ли кто-то свойства стражей изучал. В здравом уме никто бы не осмелился, ну а тому, кто в скудном — никто бы не поверил.
— Не хочу! Я тебе открытым текстом говорю — у нас крыса, Дима! И, вполне вероятно, не одна. А теперь, будь любезен, посмотри на себя в зеркало и попробуй мне еще раз сказать, что я не прав! — выпалил Потемкин.
Что-то мне подсказывало, что последние его слова совсем не о шпионе, и даже не о тендере. Уходил ли у вас когда-нибудь из-под ног пол? Вот у меня сейчас ушел. Совсем. Весь. Разумеется, в переносном смысле, но ощущения были очень реальные.
Заречный медленно и по-змеиному плавно перетек к гардеробной и скрылся за дверью. Бежать? Так ведь догонят. Ох, что же будет, что будет?! Еще и Потемкин передвинулся и перекрыл мощной спиной выход, демонстративно сложив на груди руки. Засада! Все пути к отступлению отрезаны. О панорамных окнах я даже не думала. Даже если они и открывались, то, прыгнув с такой высотищи, костей не соберешь. Оставалось ждать расправы.
В том, что она последует, сомнений с каждой секундой оставалось все меньше и меньше. А потом вообще раздался странный звук. То ли рычание, то ли шипение, а может и то и другое вместе.
— Мамочки… — в ужасе прошептала я.
Дракон Петрович ворвался в кабинет, и его глаза уже не синели. Они… Они… Да, полыхали желтым. Теперь мне представился случай воочию в этом убедиться. Ерунда, конечно, если бы в них ко всему прочему не горела злость. На мир? На меня? На мою импульсивную бабушку? Кто их, чудовищ, разберет?
Несмотря на свое довольно взвинченное состояние, заговорил змей спокойно. Слишком спокойно, на мой дилетантский взгляд. Я бы предпочла, чтобы он перед нашей беседой где-нибудь пар спустил. Ну, там, за рыбой погонялся, стаю нерп поймал. Размялся бы на просторе, а потом уж и поговорить можно.
Вот только мечты остались мечтами, потому что беседовать Дракон Петрович желали незамедлительно, то есть вот прямо сейчас.
— А скажи-ка мне, Еленушка, — вкрадчиво начал он. — Что ты можешь сказать по поводу с-с-столь зрительных перемен в моей внешности, а?
Глаза полыхнули, словно меня огромный внедорожник фарами осветил.
— Неожиданно. Смело. И это… соответствует современным модным тенденциям… — проблеяла я, поражаясь то ли своей отваге, то ли глупости.
— С-с-соответствует современным модным тенденцс-сиям? — с нажимом переспросил Заречный.
— Я не большой специалист, — выдохнула я, наблюдая, как чешуя заползает на подбородок, спускается по шее, отвоевывая для себя новые участки драконьего тела. Красиво, конечно, но страшновато даже для потомственной ведьмы.
— С-с-сначит, мне не прис-с-снилось, что я ш-ш-шрал с-с-сырую, непотрошеную рыбу и рас-с-срывал нерп на час-с-сти? — очень недобро прошипели мне. При этом склонился Заречный так, что я явственно ощущала себя кроликом, поймавшим на свою беду взгляд голодного удава.
— Ну, да… — прошептала в ответ. — Кто ж ее в озере потрошить и чистить-то будет?
— Именно! — взревел он. — Именно, что в озс-с-сере! А кто меня туда зс-с-сасунул? — заревел змей.
— Кто? — спросила я. Мне казалось, что искренне.
— Кто? Ты еще с-с-смеешь с-с-спрашивать кто? Бабка твоя полоумная! Вот кто!
Вот зря он так. Я бы могла понять праведный гнев, упреки, даже обвинения. Но прямое оскорбление пожилого человека стерпеть не могла.