— Идиотка! Люди Гольцмана убирают только одним способом! — рыкнул Потемкин.
Но секретарь уже ничего не соображала, она с ужасом смотрела на приближающегося Заречного, а потом ее глаза закатились, и девушка обмякла в кресле.
— Готова! — выпалил зам.
И горящие желтые глаза уставились на Антона, мужчина дрогнул. Зрелище, признаться, не для слабонервных. Холодный пот скатился по виску на скулу, а вдоль позвоночника неприятно похолодело.
— Дима, ты слышишь меня? — прошептал он. — Ленка твоя в опасности. Лен-ка! Понимаешь меня? Не время сейчас по офису чешуей мусорить! Да приди же ты в себя, хрен болотный!
Желтизна уходила, и глаза Заречного привычно синели. Потемкин украдкой выдохнул, не забыв сквозь зубы добавить пару десятков крепких слов в основном говорящих о том, где он видел всю эту чертовщину.
— Ну, как ты, рептилия переросток? — спросил Антон, протягивая другу стакан воды.
— Бывало лучше, — просипел Дмитрий. — Но жить буду.
— Куда ты денешься! Может, тебе тоже корвалолу накапать?
— Лучше виски! — выдохнул Заречный, одним глотком осушая стакан.
— Потом, Дима! Все потом! Звони Усольцевой!
Телефон Елены молчал. Ему пришлось звонить на номер Агриппины, на тот самый, который он лично завел для своих советников по магии. Ждать пришлось долго.
— Димочка! — обрадовалась Ядвига. — Как с предательницей? Разобрался ли? Ты учти, девочка, конечно, виновата, но там и темные силы вмешались.
— Подождите! — рыкнул Заречный и сделал короткую паузу, вслушиваясь в блаженную тишину. — Лена дома?
— Лена? Вышла воздухом подышать на набережную. — Ядвига осеклась и осторожно поинтересовалась: — Не случилось ли чего?
— Я не могу до нее дозвониться, — все еще сгорая от беспокойства, признался Дмитрий.
— Так это ты трезвонишь? — вырвала трубку Гриппа. — Оставила Елена телефон свой. Вон он на столе лежит. Как с тобой поговорила, так с лица и спала. Посидела, подумала и на воздух вышла. Хотела бы я знать, чем ты умудрился ее расстроить!
— Просто попросил ее быть осторожнее.
Заречный пытался вспомнить, что в его словах могло задеть или обидеть Елену, но на ум совершенно ничего не приходило. Идиот! С особенными женщинами и общаться нужно по особенному, каждым словом даря душевное тепло.
— Просто попросил… — передразнила его Гриппа. — Гордость ведьмы задеть легко, сложнее получить прощение. Дуй к нам, пока она там себе страшилок про тебя не надумала.
— Еду! — тут же отозвался Заречный.
Лишь бы успеть. Дмитрий направился к выходу.
— А с этой что делать? — Потемкин кивком указал на Марину.
— Останься с ней и проследи, чтобы сегодня она не покидала здания. Займи ее чем-нибудь, а потом решим, что с ней дальше делать.
— Чем я ее займу? — возмутился Антон, потом окинул тело девушки критическим взглядом и задумчиво протянул: — Хотя…
— Никаких «хотя»! — строго предупредил Заречный. — Приставь ее к какому-нибудь делу.
— К какому еще делу? — скептически хмыкнул Потемкин. — Судя по поступкам, вид — дура, подвид — необыкновенная.
— Почему необыкновенная? — поинтересовался Дмитрий.
— У обыкновенной бы фантазии на такое не хватило.
— Пришли мне несколько ребят на набережную, машину возьму твою. А Марину печатать заставь.
— Что?
— Да хоть Трудовой кодекс пусть перепечатывает! — Заречный указал на толстый талмуд чудом примостившийся на полке межу папок и покинул приемную.
Глава 22
Глава 22
«Не делайте глупости, Елена Мирославовна, а лучше пока совсем из дома не выходите» — в голове так и вертелись обидные слова Заречного.
Это за кого он меня принимает? За безголовых девиц, накаченных силиконом, с которыми привык общаться и проводить время? Я ему не подружка и не подчиненная, чтобы указывать. Тоже мне, босс великий! Скажите на милость!
Пыталась успокоиться, бесцельно бродя по комнате из угла в угол. Ни книги, ни телевизор не успокаивали. Час спустя, я не выдержала.
Внутри все клокотало, а негатив требовал выхода. Естественно, ведьма бесновалась вовсю. Хотелось устроить скандал или хотя бы глотнуть чистого воздуха. Стены квартиры душили.
— Ты куда, Еленушка? — спросила Ядвига, увидев, как я застегиваю в прихожей босоножки.
— Воздухом подышу!
— Смотри там, осторожнее.
И эта туда же! Хотелось закатить глаза и выругаться.
— За мной там громилы Заречного из кустов присмотрят, — все же огрызнулась я.
— Хорошие мальчики, — возразила бабушка. — И с Димочкой будь помягче, не обижай его.