— Давно догадался? — удивлённо покачал головой Белошеев.
— Тогда и догадался, на квартире чиновника. Но списал всё на свое плохое самочувствие. Тогда я просто хотел спасти Ольку, это единственное о чём я помнил в своем затуманенном мозгу... Потом уже, провалявшись три дня дома и разложив всё по полочкам, понял.
— Можно поподробнее? Профессиональный интерес не даёт мне покоя — в чём я прокололся. — Он принял расслабленную позу, его рука, держащая направленный в спину Миры пистолет, слегка опустилась, и Виктор снисходительно улыбнулся.
— Вы слишком нагло себя вели, открыто. — пожал я плечами. — И совсем не скрывали свои способности. Я помню, как испугалась Олька, когда её первый раз едва не обнаружили. А вы — нет. Нагло, самоуверенно, напоказ. Возможно, все знали о вашей одаренности, но и тут косяк — вас даже не было в базе мутантов, хотя Ломов говорил мне, что туда заносят всех без исключений.
— Все твои умозаключения притянуты за уши. — Белошеев разочарованно поморщился.
— Не спорю, но мне с ними не в суд идти.
— Тоже верно. Так почему медлил тогда, почему не убил, когда пришло озарение? — Он снова самодовольно улыбнулся. — Посмотри, к чему это тебя привело!
— Много причин. Я был слаб… Очень слаб, чтобы тягаться с твоей женой. И я не знал, кто из вас двоих глава. Надеялся, одного из вас вытащить. Дебильный синдром спасителя. — вздохнул я.
— Мог бы меня сдать...
— Кому? Я не знаю, кто твои друзья. Ты сам говорил, у тебя есть кто-то наверху, кто знает, чем ты занимаешься и кто ты такой на самом деле. Кто-то прикрывает тебя там. — я ткнул пальцем наверх.
— Логично. Там тебе точно ничего не светило. А если бы ты подключил своих наставников, их просто отправили бы на пенсию раньше времени. Нужно было всё-таки валить меня. — С его лица не сходила эта противная ухмылка, которую так хотелось запихнуть ему в глотку. Но пистолет у спины Миры, не давал этого сделать.
— Твое убийство не сошло бы мне с рук. Мне пришлось бы бежать... А я только нормально устроился в этом мире и он мне начал нравиться.
— В этом мире? О чём ты? — нахмурился капитан.
— Не важно. Единственное, я всё не мог понять, зачем вы их убиваете... И только потом, когда твоя жена запрыгнула на мой член, всё стало на свои места. Вы нашли способ перекачивать силу от одного одарённо другому.
— Только от мужчины к женщине. — недовольно поправил меня Белошеев.
— Та девушка в переулке рядом с управлением — это был твой первый опыт? Ты тоже пытался?
— Не первый... — он пожал плечами. — И не последний, поверь мне. Пробую разные варианты, но пока ничего не выходит. Женщина может выкачать силу из мужчины, а мужчина нет. Несправедливо это. Но я в поиске. — Он направил дуло своего пистолета из-за спины Миры на меня. — С тобой весело было поболтать, но мне пора. Я присмотрю за твоими девчонками, хотя, с твоей младшенькой у нас что-то не сложилось. Но может она одумается, когда ты, наконец, сдохнешь.
Первый выстрел был в ногу, чуть выше колена, и на его лице промелькнула гадкая самодовольная ухмылка... Олька рыпнулась, пытаясь… даже не знаю, что она хотела сделать. Прикрыть меня своим телом или кинуться с голыми руками на Белошеева? Но я остановил её порыв рукой и прикрыл собой. Нечего под ногами путаться.
По полу и стенам побежали тонкие чёрные паутинки моей Силы, а рана на ноге моментально затянулась. Интересно… Ещё три выстрела — плечо, грудь и сердце… Какие-то считанные секунды, но казалось, это длилось долгие, тяжёлые минуты. Простая, даже самая сильная регенерация, не может справиться с такими повреждениями. По крайней мере, не за такое короткое время. Это всё было неправильно…
Сеть моих паутинок окутала всю комнату — пол, стены, потолок, дотянулась до ног Белошеева, доползла до его колен и замерла там, словно привязав его к полу. Руки капитана задрожали, а виски тронула седина…
Я не чувствовал ранений, у меня словно открылось второе дыхание, моё тело переполняла энергия, хотелось куда-то бежать и что-то делать… Потолок пошёл мелкой сеточкой трещин, цветы в вазонах начал стремительно вянуть.
Я стоял на месте, а аура Силы полыхала чёрным пламенем вокруг меня. Ксения бы это увидела и оценила, а её муж… Он этой всей красоты не видел. Даже немного жаль. Я никого не проклинал, я просто не мог сдерживать свой Дар. Не знаю почему. То ли от злости к этой мрази, то ли потому, что он пытался меня убить.
Деревянные двери квартир ссыхались и рассыпались на глазах, словно старые трухлявые пни, ковер под ногами превращался в пыль, Узор на моей груди мерцал чёрными чернилами. Я шагнул вперёд, не уворачиваясь и не пригибаясь. Почему-то, бояться за себя мне не хотелось — главное, чтобы девчонки не пострадали…
В тишине коридора прозвучал новый упрямый выстрел. Ещё один. Я даже знал и видел, куда он метил. Я даже почувствовал, как кожу на лбу царапает и прорывает твёрдый стальной наконечник пули… И превращается в труху, едва коснувшись кости… Рана тут же затянулась и я сделал ещё один шаг вперёд. Странно всё это…
Паутинки на ногах Белошеева начали наливаться на глазах, высасывая из него жизненные силы, утолщаясь, как обожравшиеся пиявки. Но он, кажется, этого даже не заметил. На лбу мужчины пролегли глубокие морщинки, волосы выцвели, а кожа приобрела бледный оттенок, покрывшись старческими пятнами.
Этот последний выстрел даже на секунду сбил меня с шага... Но лишь на секунду. Два шага, я отодвигаю со своего пути опешившую Мирославу, и смотрю в старческие блеклые глаза своего врага… Передо мной стоит беспомощный седой дряхлый старик, с потухшим, опустевшим взглядом серых глаз.
Он хватается за сердце, дёргается пару раз и падает на пол. Мира недоумённо смотрит на меня, переводит взгляд на сморщенное тело у своих ног, и снова на меня. На её глазах проступает осмысленное выражение, а по щекам текут слёзы.
— Макс!
— Да, Мир?
— Я тебя прибью!
— Прости, Мир!.. — Я подошёл к своей жене, обнял её за плечи и крепко прижал к себе, не выпуская из своих объятий. — Так было нужно…
— Макс. Что нам с ним делать? — рядом с нами появляется Олька, и задумчиво пинает сморщенный труп старика.
— Нужно подчистить записи с камер…
— Они сдохли ещё в самом начале. Я обратила внимание на индикаторы.
— Та даже лучше. — Я на всякий случай глянул на камеры, убедился в правоте слов Ольги и кивнул сам себе. — Тогда сообщим нашим в Управление и расскажем всю правду. Ты записала все его признания, Оль?
— Да. Ради чего же мы ещё это всё затеяли?! Пел как соловей, пока мы сюда ехали.
— Затеяли?! — Мира удивлённо поднимает голову и смотрит то на меня, то на Ольгу. — Затеяли? Так вы всё это спланировали?! Я вас обоих прибью!
— Тише-тише… — успокаивающе хлопаю я Миру по спинке. — Прибьешь, обязательно прибьёшь. Но чуть позже, договорились?
— Макс! — не унимается она.
— Что?
— Я думала, ты умер. И бросил меня… Нас…
— Да как я вас брошу, дурёха! — улыбаюсь ей уголками губ и целую в лоб. — Я же люблю тебя и Ольку. Хотя да, на секунду я сам подумал, что умер. Был там какой-то свет в конце тоннеля. — Вру ей, и не краснею.
— Дурак! Я тебя точно прибью однажды, чтобы не мучиться.
— Придется искать нового мужа для прикрытия. — резонно замечаю я.
— Только это меня и сдерживает! — хмыкает Мира, но даже не пытается отстраниться от меня.
— У тебя черные глаза, Макс. Сделай что-то с этим, а то немного не по себе. — шепчет мне Олька на ухо.
— Зачем вообще такие сложности? — не успокаивается и ворчит Мирославка. — Грохнули бы эту парочку психов, и дело с концом!
— Не в нашем случае. Мы в это мире… в обществе — никто. Ноли без палочки. Поэтому, грохать людей налево и направо нам просто так пока нельзя. Пришлось делать всё так, чтобы ни у кого не возникло вопросов — добывать чистосердечное. И даже в этом случае нам всё ещё могут предъявить много чего, если захотят…