— Госпожа Наоми! Госпожа Наоми!
— Да, Тошайо? — из дверей дома на порог вышла высокая, стройная блондинка.
— Кажется, вашей матери и её гостью плохо.
— Плохо? — беловолосая японка подбежала к машине и заглянула внутрь. — Мама! О боже, у неё энергетическое истощение, все каналы разорваны, аура едва держится и трещит по швам! Неси её в дом, я пока вызову лекарей. А это кто? — ткнула девушка пальцем в лежащего на заднем сидении парня.
— Я не знаю. — пожал пожилой водитель плечами. — Мы забрали молодого человека из резиденции Императрицы. Госпожа очень учтиво с ним общалась, по крайнем мере, в начале. Что там у них потом произошло, я не знаю.
— Хм… Ладно, потом с ним разберемся. Неси мать в спальню. Да быстрее же!..
Томико пришла в себя через час. Открыла глаза, привела в порядок энергетический каркас, проверила резерв своего источника и недовольно поморщилась — придётся восстанавливаться не один день, в лучшем случае. А может и не один месяц. Эта схватка далась ей не просто.
— Мама? Ты в порядке. — в комнату Томико заглянула младшая дочь, подошла к кровати матери, заботливо приложила ладонь к её лбу и удовлетворённо кивнула. — Жара нет.
— Да, Наоми. Всё хорошо. — женщина поднялась с кровати, пошатнулась, облокотилась об услужливо подставленную дочерью руку, собралась с силами и короткими шажочками пошла в сторону выхода.
— Что с тобой случилось и кто тот парень?
— Никто. — отмахнулась Оота. — Раб. Распорядись накрыть стол, Наоми. У меня просто звериный аппетит…
— И всё же? — не сдавалась девушка.
— Макс Юсупов.
— Юсупов? Тот самый? Ты разве не должна была договориться с ним?
— Должна. — устало вздохнула Томико.
— Понятно. — кивнула блондинка. — Не вышло?
— Не вышло. Он вывел меня из себя и получил по заслугам. Где он, кстати?
— Внизу. Я распорядилась положить его на диване в гостиной.
— Веди меня туда. Нужно проверить его.
— Я уже проверила. — хмыкнула Наоми. — Не знаю, что у вас произошло, но толку от него уже не будет.
Томико тяжело вздохнула. Мать с дочерью спустились по ступеням на первый этаж дома, прошли в гостиную и замерли над телом парня, задумчиво рассматривая его безмятежное лицо.
— Я просканировала его мозг.
— И? — с потаённой надеждой на то, что не всё ещё потерянно, произнесла Томико.
— Там пусто, мама. Абсолютно! Это просто овощ. Кусок мяса.
— Мне пришлось. Другого выбора не было.
Оота дошла до роскошного кресла и устало опустилось в него, указав дочери на кресло рядом с собой.
— Пришлось? Пришлось⁈ — иронически улыбнувшись, хмыкнула девушка, усаживаясь рядом с матерью. — Нам теперь от него ничего не получить. Его дар… Без разума нет дара. Он бесполезен!
— Я знаю. Мне пришлось защищаться, он едва не одолел меня. — слегка слукавила Томико. — Если бы я не…
— О-о-о-о-й! Головушка моя буйна-а-я. — потянулся парень, лежащий на диване, и две женщины испуганно замерли. — Охренеть! Что с моей головой? Такое впечатление, что я немного, а может и не немного, перебрал вчера. Сука! Дайте кто-нибудь холодненького кваса. О! — Макс приподнял голову, обвёл комнату мутным взглядом и уронил её обратно. — Госпожа Оота. Значит, это был не сон. На чём мы там остановились… Вы хотели секса, кажется.
— Выруби его! — сквозь зубы прошептала Томико своей дочери. — Сейчас же!
— Вырубить?
— Да! Да быстрее, дура!
— Как?
— Как я учила тебя. Вырубай немедленно! Полностью! Если он закончит плетение защиты, мы уже ничего не сделаем. Вырубай, дура! Ударь всей силой. Надеюсь, этого хватит…
Наоми испугалась. Реально испугалась — она никогда не видела мать в таком состоянии, настолько обеспокоенной и напуганной. Девушка прикрыла глаза, потянулась к своей силе и ударила, вложив всю свою мощь в один этот удар. В последнее мгновение, перед тем как нагло ворваться в разум Юсупова, девушка успела заметить сложные и идеальные узоры защиты в его сознании. Ей просто повезло, что он не успел закончить их раньше. Встреться он с ней в реальном бою, она бы не поставила на себя даже медной монетки…
— Сукин сын! — довольно произнесла Оота. — Как же он хорош! И как же плохо, что он отказался войти в нашу семью добровольно. Ну вот, — повернулась она к дочери и улыбнулась ей, — а ты переживала. И кажется, я теперь знаю, как нам и рыбку съесть, и на *уй сесть, как говорят русские. В прямом и переносном смысле.