— Извините, дядь. Не знал, что тут занято… — Дрогнувшим голосом проблеял я.
— Иди, иди, малой. Видишь, тут девушке плохо…
— Здрысни, пацан! — Нетерпеливо прорычал напарник «бычка».
Я растерянно прикрыл дверь и пробормотал:
«Что б вы стали приверженцами голубой любви, так же сильно, как сейчас хотите трахнуть девчонку!»
А потом просто облокотился о раковину, и принялся ждать… Не прошло и минуты. Видимо, Ольку эта парочка хотела очень сильно…
Парнишки выставили девушку за двери и, загадочно переглянувшись, снова исчезли в кабинке, а через несколько секунд оттуда послышались звуки возни, сопения и почавкивания. Сука! Да как так можно-то?! Ладно, хер с ними – они это заслужили…
Оля растерянно подошла к стене, облокотилась спиной, закатив глаза, и сползла на пол, тяжело уронив свою голову между своих коленок. Зрелище не для слабонервных. Противное. Словно девушка обдолбалась или нажралась как свинья. Скоты!
«Что бы вы до утра там жарились!»
Не знаю, сработает последнее или нет, на проклятие это не сильно походило, а больше на пожелание. Но остаток Силы благополучно покинул меня и растворился в воздухе…
Да, Силы я вбухал в это всё немерено, опустошив весь свой резерв от злости и бессилия в ноль. Первый раз такое со мной…
Я поднял подружку с пола, поднырнул под её руку, и повёл девушку в зал. С опустошённым резервом мне далеко не уйти, по крайней мере, не без приключений для моей тушки, а с Олькой в компании тем более. Себя угроблю и её заодно. Сраное проклятье! Придётся отсиживаться.
Почти без проблем (лопнувшая над головой лампочка и стрельнувшая мне в глаз пробка от шампанского не в счёт), дотащил Ольку до нашего столика, уложил её на диван и принялся выжидать. Ждать пришлось почти два часа, Сила восстанавливалась медленно, по капельке, и время всё тянулось и тянулось.
Домой в этот день я вернулся в два часа ночи, получил выговор о Миры, удивлённо таращащейся на Ольку в моих руках, и затащил свою подругу к нам в квартиру, с помощью всё той же Миры, не перестававшей ни на миг шипеть на меня.
Да, притащил! А куда ещё я мог сдать её в таком состоянии? Родителям, чтобы они её прибили? Пусть лучше у нас переночует, а утром отбрешется, скажет, что гостила у подруги…
— Максик… Ты такой милый, хороший… Настоящий мур… мур… муржчина! — Признавалась мне Олька, лежавшая рядом со мной на кровати и свернувшаяся клубочком. — Был бы ты постарше, я бы тебе дала… дала…
— Ш-ш-ш… — Возмущенно зашипела не ожидавшая таких откровений Мира.
— Я бы тебе отдала свою руку и сердце, — сумела, наконец, сформулировать свою мысль девушка — и вышла за тебя замуж… Ты такой милый и заботливый…
— Бедная девочка! — Сжалившись, прошептала лежащая на одной кровати с нами Мирослава, и добавила строго: — Макс! Тебе ещё рановато таскать пьяных баб домой!
— Я знаю, Мир. — Покорно согласился я. — Это последний раз, обещаю…
— Ох! Как мне херово… Буэ-э-э…
Ночка выдалась весёлой… А на утро девушки выглядели так, как будто ничего и не было. Вот как это у них получается? Свеженькие, чистенькие, улыбчивые. Проснулись раньше, приготовили завтрак и стали стаскивать меня с кровати за обе ноги. Что значит молодой организм… А мне бы ещё пару часиков поспать…
Были и положительные стороны у всей этой ситуации – Олька перестала шляться по ночным клубам, взялась за ум и стала наведываться в городскую библиотеку. Надеюсь, это не модное название какого-то бара в центре, а то я уже встречал что-то похожее. «Объект», который был совсем не объектом, «Переговорная», которая не была переговорной, и «Компромисс». Очень удобно, кстати.
— Ты где шлялся целый день? — Начнёт докапываться начальник или жена.
— И не спрашивай! Сначала мы были на «Объекте», потом засели с парнями в «Переговорной».
— Ну и чем всё закончилось?
— Закончилось всё «Компромиссом»…
Так что бар с названием «КГБ» или «Круглосуточная Городская Библиотека» меня совсем не удивит…
С тех пор прошло уже целых две недели. Две недели как Олька взялась за ум. Я сидел на краю крыши, допивал свой чай из термоса и уже собирался идти на занятия со Светланой Анатольевной, как двери, ведущие на крышу, широко распахнулись, и в них ворвалась Ольга, таща за руку рыжую подругу.
Они вломились, тяжело дыша, словно мчались сюда двадцать пять этажей, привалились спиной к двери на крышу, и по-дурацки захихикали. Обе какие-то странные – красные, перепуганные, взъерошенные, но довольные и весёлые.