– Нет, нельзя. Я обязан сообщать семьям о смертях и отчислениях, даже о переводах должен информировать… – старик выглядел очень удрученно.
– Но мы же не можем никому говорить, куда ее перевели.
– Верно, – подтвердил ректор. – И я не могу понять еще кое-что… – спустя недолгое молчание продолжил он. – Почему из стольких поколений выбор пал именно на Амали? До нее было столько более сильных магов.
– К сожалению, я помню только ее мать Беатрис, но в свои шестнадцать она лучше владела магией, – задумчиво говорил Сумирьер. – И магия была стабильнее.
– Ее прадед был сильным магом, и бабушка, – вспоминал Мальеттеро. – Они всегда держались на достойном уровне, хоть и не были никогда лучшими.
– Но никто из них ведь не мог свободно перемещаться без помощи других предметов, хотя бы колец или кулонов, – заметил Парлави.
– Согласен. Я был очень удивлен, когда узнал, что Амали попала в Институт без… – речь ректора резко прервалась, будто он что-то осознал, а его лицо исказилось от этого.
– Что-то случилось, профессор Мальеттеро? – забеспокоился Сумирьер.
– Я не знаю, в этом ли причина, но… – старик перевел безумный и даже испуганный взгляд на собеседника. – Я вспомнил, что у всех ее родственников, кто учился здесь, была одна и та же подвеска с десятком камней. Ее носили и мальчики и девочки.
– У Амали я ничего подобного никогда не видел.
Двое довольно долго смотрели друг на друга, без лишних слов поняв мысли, догадавшись об одном и том же.