I
Альда возвращалась с вёдрами от колодца, то и дело неосторожно проливая воду на землю, когда тётка вышла ей навстречу. Как обычно, она опиралась на палку и, невзирая на тёплый день, куталась в шаль. Альда про себя думала, что тётка кряхтела и прихрамывала только для виду. Никаких болезней у неё не было, хоть она и прожила полвека.
– В храм? – Альда поставила вёдра на землю, чтобы отдохнуть. Тяжёлая работа совсем не радовала – что раньше в городе, что здесь.
Тётка закивала. Светлоликий, богослужения, Верховный жрец – всё это не сходило у неё с языка.
– Может, и ты со мной?
Альда как наяву увидела себя на скамье с другими прихожанами, жрецов в длинных белых одеяниях, похожих на женские платья, и ещё немного – услышала бы ядовитые шепотки за спиной, как стихнет проповедь.
– Нет, я лучше дома… поработаю. – Альда выдавила из себя улыбку. Всё лучше, чем задыхаться от жары и злости в зале богослужений. – Лина где? Дома?
– Я ей велела во дворе сидеть, про всякие леса не думать.
Альда молча потащила вёдра с водой, не сказав больше ни слова.
Лес. Заклятый Лес.
– А теперь сражайтесь со злым волшебником, храбрый рыцарь!
– Выходи на поединок! Меч против магии!
– Я тебя одолею, и не видать тебе принцессы!
Принцессой, конечно, была Лина, она сидела на травке и изображала потешный бой тряпичных кукол. Альда немного постояла у низенького покосившегося заборчика, глядя на дочь, такую маленькую и хрупкую в своём старом линялом платьице, из которого она скоро вырастет. Лина не знала скуки, придумывая себе всё новые забавы, и казалось, что это ей подружки не нужны, а не деревенские девчонки дразнятся, не желая с ней играть.
Альда вошла во двор. Лина подхватила кукол, прижала к груди, перестав играть, и её бледное личико стало серьёзным. Альда давно не шутила с дочерью – до веселья ли было, когда приходилось с утра до вечера работать. Альда могла сколько угодно любить Лину и целовать спящую девочку в лоб, но слова и объятия для неё нечасто находились.
– Одна сидишь? Никто не приходил? – спросила Альда. Лина молчала, поглаживая одну из кукол – храброго рыцаря – по голове. Их подарила добрая женщина, некогда приютившая Альду с ребёнком у себя дома. После смерти той женщины её сыновья выгнали Альду и Лину на улицу, и им ничего не оставалось, кроме как уехать в деревню.
– Скоро обед будет готов. – Альда уже хотела уйти, прихватив с собой вёдра с водой, как её настиг тихий голосок Лины:
– А почему нельзя по лесам бродить?
Альда остановилась. Всё это было как вчера: тёмные ряды деревьев, колыхавшиеся на ветру кустарники, наползавший откуда-то холод.
– Потому что нельзя. – Не оборачиваясь, Альда зашла в дом. Лина повертела в руках другую куклу, изображавшую злодея.
– А мне сказали, там есть какая-то интересная тайна, – сказала она и улыбнулась. Лина мечтала о самом настоящем волшебстве – таком, как в сказках рассказывают.
Альда её не слышала. Она резала лук и, задев острым ножом палец, даже не поморщилась.
– Святая проповедь да очистит ваши души…
Альда покосилась на дочь – Лина сидела смирно, что-то шепча на ухо то одной, то другой кукле. Сама Альда разглядывала свои ногти, почищенные перед походом в храм. Или пыталась понять, из какого дерева вырезаны скамьи для прихожан.
– …Ибо тьма не породит свет…
Верховный жрец обладал внушительным ростом, красивым голосом и живыми манерами, несмотря на старость, и в чертах его лица Альде всё время виделось что-то знакомое. Понять бы что. А ещё Альда не могла понять, каким образом тётка смогла заманить Лину в храм.
Альда скучала. Верховный ей не полюбился: в его взгляде, устремлённом на Лину, читалась высокомерная жалость. Да и все жрецы, казалось, возвышались над обыкновенными смертными, снисходили до их жалких просьб и купались в их благоговении. Альда заметила, как тётка подалась вперёд и жадно внимала Верховному жрецу.
– …И трижды выберешь то, что тебе дорого: веру, свет и любовь.
Прихожане утирали слёзы.
От тёткиной хвори, не позволившей ей идти в храм без Альды, не осталось и следа. Как только люди подошли к Верховному жрецу за благословением, тётка проворно заняла место впереди, даже о палке забыла. Альда прикрыла ладонью рот, чтобы не расхохотаться, и хотела взять Лину за руку, но тут тётка позвала:
– Альда! Давай и ты получишь благословение!
Альда могла бы прочитать её мысли: а вдруг жизнь грешной племянницы станет радостнее? Вздохнув, Альда велела дочери сидеть, а сама подошла к Верховному жрецу.
– Раньше не видел я тебя в храме. – Верховный задержал её ладонь в своей и прочитал какие-то молитвы. Альда не сводила глаз с его белых, как мел, усов и длинной бороды. Тётка что-то объясняла Верховному, но Альда не слушала. Она оглянулась – и увидела, что скамья, на которой только что болтала ногами Лина, пуста, а дверь залы богослужений приоткрыта.