Презренная туша нехотя завалилась вперед, однако Ральф уже не видел, как проклятый враг сучит мясистыми ногами, словно пытаясь оттолкнуть ими наступившую гибель. Неподалеку чудовищный удар северянина примял голову одного из защитников — очевидно, шея не выдержала, даровав мужчине мгновенную смерть. Ральф со всей возможность скоростью замахнулся и, вытянувшись, точно вогнал хальберд в основание шеи удачливого налетчика, разрубив плоть на глубину пары ладоней. Разогнанная огромным сердцем кровь сразу же захлестнула острие хальберда и принялась толчками заливать левую сторону тела противника. Гигант закряхтел и, поражая свидетелей живучестью, надсадно выдавил острие вверх, помогая Ральфу совершить еще один замах, дабы с такой же силой наполовину обрубить плечо северянина, разослав хруст костей по ушам воинов. Ополченцы быстро среагировали, вогнав в безвольное тело здоровяка несколько уколов копий, подкрепляя «работу» Вейссера. Спустя считанные секунды вражеский воин сполз оземь, оставшись горячей грудой изрубленной и исколотой плоти…
Траверса, полностью растворившегося в жаре воспоминания предка, откровенно поразило невероятно низкое качество вооружения противников Ральфа. Снаряжение северян не претерпевало видимых изменений на протяжении десятилетий — казалось, время замерло за бескрайним морем, упокоив свой ход в объятьях тяжкого забытья. Переполненные силой тела воинов чаще всего покрывали длинные кольчуги с полными рукавами, переходящими в сплошные рукавицы. Смехотворное качество северного железа вкупе с весом приводило к тому, что кольца растягивались, принимая форму овала. Такая сеть была способна защитить, разве что, от случайного мазка боевой частью оружия, но никак не от целенаправленного удара. Реже Ральф видел пластинчатые куртки, по крою походящие на старые доспехи кернерхолдцев. Железные элементы приклепывались изнутри основы из странной кожи, вызывавшей отвращение. Городской рыцарь не хотел даже строить предположения, какие чудовища несли на себе сей покров ранее — кожа доспехов северян поражала обилием разводов и сочетаний странных цветов, категорически неприятных взору. Налетчики вооружались преимущественно топорами и грубым ударным оружием для одной руки в сочетании со щитами — физическая мощь позволяла им использовать этот скудный арсенал устрашающе эффективно.
В сравнении с атакующими, ряды вейтендайльцев казались облиты блестящим металлом с множеством матово-серых лоскутов кольчужного полотна. Давние традиции городских оружейных ремесел привели к зарождению одной из лучших школ изготовления доспехов на Твердыне. По мнению Траверса, данная отрасль выступала тем пиком, где одновременно сливались все достижения тогдашних скупых технологий: металлургии, термической обработки, скульптурного и эстетического восприятия, а также эргономики. И сейчас, сияющее великолепие полированных шлемов и нагрудников, надежно ограждающих владельцев от кровожадности ненавистного противника, разливалось по обширному полю боя, которое непрестанно сотрясал топот нескольких тысяч ног. Фамильные и городские рыцари, лязгавшие крупными пластинами дорогостоящих лат, выступали неким центром кристаллизации для куда менее опытного ополчения, защищенного значительно легче. Корни этой традиции протянулись из далекого прошлого, когда сама суровая жизнь заставила жителей Вейтендайля разрушить гранитные стены между впечатляющим эго каждого, так присущего человеческому роду. Ткачи стояли плечом к плечу с сыновьями богатых торговцев, а кузнецы подбадривали оробевших пекарей — именно в такие моменты стирались любые границы между слоями жизни людей. Извечная опасность, нависавшая над страной, выковала поразительно сплоченное и цельное общество, лишенное бездонной пропасти между знатью и простолюдинами — все они являлись защитниками родного Вейтендайля.