— Я объясню позже… — заторопился Снейп.
— А мне что делать? — воскликнула Грейнджер. — Я поняла только то, что моя судьба вам уже известна и вы можете помочь. Как? У меня много вопросов к вам!
Северус пару мгновений хмуро разглядывал её, пожевал щеку изнутри.
— Я вернусь, и мы поговорим… — он осторожно сжал её плечо. — Ничего не бойтесь, Гермиона. Драко и Люциус позаботятся о вас.
Последние слова он произнёс громче, глядя уже на Малфоев.
— Так ведь, друзья мои? — уточнил он.
Драко нахмурился и скривил губы, чтобы по его лицу можно было почитать всё, что он думает о Грейнджер. Его беспокоило лишь то, как скажется всё происходящее на сыне. Но, так как последние десять часов ведьма вела себя более менее нормально, он произнёс:
— Только если она не будет делать глупостей.
Грейнджер ответила ему возмущенным фырканьем. Зато лицо отца озарила хитрая лисья улыбка, и Люциус утвердительно кивнул:
— Конечно, Сев, девочка не будет ни в чем нуждаться.
Северус посмотрел на него с подозрением. Но, вероятно, решив, что Грейнджер ничего не угрожает, поспешил к камину.
*
После завтрака Гермиона полдня пролежала в своей комнате на кровати. Она вновь зажгла огонь в камине и завернулась в покрывало.
Ведьма напрягала память, желая вспомнить себя, обдумывала то, что рассказал Северус. Перед уходом он вновь попытался проникнуть в её разум. Но её защиты были сильны. Сейчас она сомневалась, что была права, когда защищалась от него. Может быть он хотел что-то сообщить ей лично. Горький запах сушеных трав, бергамота и мускуса от его одежды показался ей очень знакомым. Вполне возможно, он знал её раньше, но не хотел вдаваться в подробности при блондинах.
Северус Снейп показался Гермионе самым адекватным из всей троицы. Люциус, не скрывая своих желаний, раздевал её глазами, готов был уложить на столе и оприходовать, а Драко на этом же столе легко бы прибил её, как бродячую псину. Ни то, ни другое её не устраивало.
Гермиона потуже закрутилась в одеяло. Мерлин, неужели она преображается вот уже семь лет?! Семь лет она носится по лесам, выживает в холоде и голоде, ищет пропитание, находит магов, а потом ворует их магию. Воровка. Недооборотень. Проклятая. Никому не нужная. Забытая и забывшая.
Она почувствовала себя такой одинокой и несчастной, что тихонько взвыла.
Так, печально поскуливая и глядя на синее пламя, она просидела до обеда. Взбодрило её чувство голода. Это всегда подстегивало её к действиям. На голодный желудок трудно думать и страдать о своей несчастной доле. Она учуяла запах еды. Охотник жарил мясо. Гермиона сглотнула слюну и тихо выскочила из комнаты.
Она бездумно спешила на дурманящие ароматы жареного, петляя в лабиринтах тёмных коридоров, и они вывели её на первый этаж, к помещению, в котором запахи еды сбивались в один тугой комок. Тут была и оленина, и клюква, и пряности, и даже что-то давно забытое. Алкоголь и варёный картофель.
Гермиона как можно тише протиснулась в полуоткрытую тяжелую дверь из темного дерева. На мрачной кухне, а это судя по всему была она, всё парило и булькало. Охотник стоял к ней спиной, но слух у него был отменный, ведьма не успела ничего предпринять, как Драко тут же обернулся с поднятой волшебной палочкой. На нём был длинный черный фартук почти до пола, закрывающий его от жирных брызг жарящегося на большой сковороде мяса.
— Ты, — он медленно убрал палочку в карман брюк и сложил руки на груди, оперевшись бедром о кухонный стол. — Какого… Обед через полчаса, я бы позвал тебя. Нечего бродить по замку. Тем более босиком.
Он указал на её голые ступни. Гермиона усмехнулась. Это походило на заботу.
— Беспокоишься о моём здоровье? — она легко запрыгнула и уселась на высокий стол напротив него, увидела бутылку какого-то красного пойла и взяла её в руки.
Драко тут же шагнул к ней и, не дав открыть пробку, выхватил тару. Гермиона, недовольно поджав губы, приготовилась к порции хамства. Кажется, утренний урок с чашкой кофе не подействовал на упрямца.
— Конечно же я беспокоюсь о твоем здоровье, — проговорил блондин, едва не сжигая её взглядом полным презрения и ненависти. — Во-первых, ты всё ещё связана с моим сыном, и, как я понял, это продлится до твоего следующего преображения в волчицу, а во-вторых, если ты заболеешь и умрёшь, то несдобровать всему нашему миру.
Драко вновь находился невыносимо близко. Как вчера. Волчица внутри неё взвыла от желания мужских ласк. Она прошлась взглядом по его породистому небритому лицу и вдруг заметила, как капля пота скатилась по твёрдой скуле, перетекла на шею и скользнула в ворот серой рубашки.
— Вот видишь, как хорошо, что ты не убил меня… — почти прошептала Гермиона и облизнула губы, представляя, с каким удовольствием она сейчас слизала бы эту волнительную каплю.
Обстановка в кухне сразу же накалилась. Охотник моргнул и сглотнул слюну, серые глаза метнулись к её груди, которую почти не скрывала тонкая ткань. Их взгляды встретились. Драко прищурился, покачал головой, словно пытался убедить себя в чём-то, и отпрянул назад. Гермиона чувствовала, что он еле сдерживает себя. Его магия выдавала возбуждение и замешательство.
— Оставь меня, — приказным тоном проговорил он, возвращаясь к своему обычному презрительному состоянию. Драко отвернулся к сковороде и бросил через плечо: — Я хочу спокойно приготовить обед. Придешь в столовую, когда прозвонит колокол. И надень сапоги и что-то поверх этого… В шкафу есть пара халатов.
Гермиона спрыгнула со стола. Поверх этого? О, Мерлин!
— Это грудь… — она нагло прижалась к его спине и тут же отпрыгнула, когда Малфой раздражённо зарычал.— Если будешь со мной невежлив, я заставлю тебя делать всё, что мне захочется, и стану настоящей сукой. Ты ещё не знаешь, на что я способна! Не испытывай моё терпение! — ведьма важно прошла к выходу, прихватив со стола отрез хлеба.
— О, я предполагаю, что ты та ещё стерва! — он даже не обернулся. — Положи на место то, что взяла!
Но ведьма в отместку за грубость лишь щёлкнула пальцами, прибавив огня в печи. Услышав гневные чертыхания кулинара, она тихо посмеиваясь, поспешила обратно в комнату.
День в ожидании новостей от Северуса Снейпа потянулся от обеда до ужина, где неизменно присутствовали двое блондинов.
Люциус Малфой разглядывал её с еле заметной снисходительной улыбочкой. А так как Гермиона не оделась, как того хотел Драко, то серые полупрозрачные глаза его папочки частенько застревали в области её груди. Но не смотря на этот отвлекающий факт, они всё же немного поговорили. Гермиона поначалу пыталась узнать что-то о себе, но пожилой блондин отмахивался, говоря, что не знал её так хорошо, как его сын. А Драко хмуро следил за их разговорами, но упрямо игнорировал все её вопросы. Гермиона еле сдержалась, чтобы не наколдовать ему что-то очень неприятное, чтобы маска безразличия наконец свалилась с его угрюмого лица.
После ужина Люциус сподобился проводить её до спальни. Но когда на лестнице он вдруг ущипнул её за ягодицу, Гермиона обернулась, схватила его за ворот халата и задвинула к стене, прижимаясь всем телом. Мужчина от неожиданости охнул и выронил трость.
— Чёрт, ведьма… Ты такая горячая, — его дрожащие ладони прошлись по её попке и талии. — Маленькая… Чёртовка…
Гермиона почувствовала, как быстро забилось сердце в его груди, а дыхание участилось. Сила его возбуждения уперлась ей в живот. Она поднялась на цыпочки и принюхалась — от Люциуса пахло лекарствеными травами и болезнью. А в ведьме было слишком много желания, и это могло убить пожилого человека, жадно сжимающего её тело. Гермиона с усмешкой подумала, что скорее всего ему бы понравилась смерть в объятиях молодой женщины, но ей не хотелось таких жертв.
— Ты похотливый старикашка! — Грейнджер высунула язычок и лизнула мужскую шею, провела влажную дорожку по подбородку до его рта, вызывая у него тахикардию, а когда Люциус попытался схватить её губы своими, она со смехом отпрыгнула от него. — О нет, сегодня ничего не будет… Я пока не готова…