— Отец, зачем ты встал так рано? Ты принял зелье? — Драко повернулся оценить состояние его здоровья.
Люциус выглядел вполне сносно, всё такой же прямой и надменный. После последнего приступа прошел месяц. Зелья подняли его на ноги, но, черт возьми, лучше бы он лежал в кровати, а не таскался за ним по замку, ворча и вспоминая Драко прошлые ошибки.
— Не указывай мне, что делать! С памятью у меня всё в порядке! — сразу же начал яриться он, стукнув тростью об пол. — Я тебе другое хочу сказать! Ты всегда потакаешь своему сыну! Он растёт слабаком! Лучше бы у вас родилась девчонка! Он не умеет охотиться! Посредственно учится! Не играет в квиддич! Всегда улыбается! Как идиот, право слово! Сын Малфоя — клоун!
— Отец, закрой рот… — Драко сжал зубы.
— Не смей! Не смей так говорить со мной! — тот застряс кулаком. — Он позор нашей семьи! А ты носишься с ним и его дурацкими идеями! Убей тварь, что он лечит, или продай! Она нервирует меня, и от неё воняет псиной на весь замок! Ты плохой отец! Ты плохой сын! И муж ты был никчёмный!
— Ты всё сказал? — у Драко давно исчерпался запас слов по отношению к старому и озлобленному отцу, и он махнул рукой. — Я очистил лес от твари! Пусть она будет у нас под присмотром, нежели носится по нашим землям. Сын хочет вернуть её человеческое обличье! Так пусть попытается! Я не лезу в его эксперименты. Волчица скорее всего сдохнет через пару дней, она была сильно ранена. И всё закончится!
— Всё закончится… — недовольно буркнул Люциус и повернул обратно к выходу. — Ничего не закончится, это только начало… Пойду поздороваюсь с твоей матерью и женой… И я хочу есть. Что у нас на завтрак?
— Чай и овсянка, — бросил ему вслед Драко.
— Чёртова овсянка! — послышалось недовольное эхо уже из коридора. — Я надеюсь на обед будет что-то получше, чем оленина! Я хочу курицу… Я хочу бараньи ребрышки… Форель…
Ворчливый голос отца затерялся в коридорах замка.
Драко тяжело вздохнул. Он схватил тёплый плащ, движением пальцев притянул магическое копье и нехотя последовал за Люциусом на выход.
Его ждала охота.
***
— Эй, тварь! — что-то острое ударяет в бок.
Она открывает глаза, но видит только туман, пятна белого и чёрного. Волчица дёргается в сторону, и боль от укола проходит. Жёлтые глаза впиваются в лицо мужчины, мелькающее за прутьями клетки.
Это тот самый охотник, что ранил её.
— Жри! — перед ней плюхается тушка зайца.
Волчица втягивает запах. Свежий. Ублюдок зачем-то кормит её. Зачем, ей не интересно. Ей всё равно на его цели и планы. Ей нужно выжить. Она вгрызается в пищу, разрывая лесного зверька на мелкие части.
— Кто ты, тварь? — спрашивает он, изучающе разглядывая её, а на его лице нет ни капли доброты.
Охотник ненавидит её. Она чувствует это по той озлобленной энергии, что бьёт из него ключом. Он сильный маг и очень зол. Конечно, она же пыталась убить его сына. Но если подумать, она могла и не убивать. Только кровь… Ей нужна была кровь, чтобы вернуться… Чтобы вернуть своё тело. И чтобы восстановиться полностью и надолго, нужна молодая кровь. Ещё лучше кровь младенца, но даже для неё это слишком. Мальчик подходил как нельзя лучше.
Добрый мальчик. Она помнит его запах. Ему лет семнадцать, и он излучает тепло, а его кровь усилена молодой, бурной и живой магией. Он бы исцелил её. Если бы не этот мрачный тип…
— Что ты таращишься на меня, собака? — они сталкиваются глазами.
Мужчина хмуро смотрит исподлобья. У него серые глаза стального оттенка и светлые, почти белые волосы чуть ниже плеч, собранные в хвост. Резкие острые черты лица, высокие скулы и прямой нос. Он высок, плечист и твёрдо стоит на ногах, опираясь одной рукой на копье. В нём чувствуется сила. О, будь она человеком, то отымела б его так, что он не мог бы говорить ещё час после этого и сам ел с её рук… Ублюдок!
— Сука, если думаешь, что я кормлю тебя, чтобы ты выжила, то ты ошибаешься… Я желаю тебе сдохнуть! — выплевывает он. — И ты сдохнешь!
Он взмахивает палочкой. Между ними медленно в зелёном свечении рун вырисовывается её настоящая сущность. Та, кем она была когда-то… Обнажённая тонкая женщина. Соблазнительные формы, кудрявые волосы. Он снова всматривается в лицо. Разглядывает её призрачное тело. Хмыкает. Волчица чувствует по изменениям вибраций магической энергии, его задевает эта картина. У него давно не было женщины, от него пахнет лишь лесом, кровью и ветром. И одиночеством.
— Не знаю кто ты, но если ты не преобразишься до этого полнолуния, думаю, останешься собакой навечно, — жестоко усмехается он. — Шелудивой хромой псиной. Если выживёшь, конечно…
Волчица рычит. Это уже слишком, ублюдок! Дай только один шанс, и твоя глотка будет легко разорвана, как этот бедный заяц!
Тот грубо выплевывает:
— Ты всё понимаешь, псина!
Что-то знакомое видится ей в этом надменном изгибе рта и презирающем блеске глаз. Но нет… Если он из её прошлого, то пока она волк, она не вспомнит его. Она постепенно теряет свои человеческие воспоминания оставаясь в этом чёртовом проклятом зверином теле, как в клетке.
***
— Отец, что ты делаешь?
Обернувшись на голос сына, Драко сбросил с себя морок. Маленькая призрачная женщина не давала ему покоя все эти дни. Гордый вздернутый нос, буйные кудри. Он знает её. Точно знает. Она из его прошлой жизни. Это без сомнений. Только он оставил всё своё прошлое в прошлом, и ему не хочется, чтобы хоть кто-то нарушил его зыбкий покой, напоминая о делах минувших.
— Здравствуй, Скорп, — откликнулся он и протянул ладонь для приветственного пожатия.
В его мире давно ничего не менялось, как и не менялось его отношению к сыну. Он потерял слишком многое и многих, и очень дорожил уважением и любовью своего мальчика. Когда Скорпиус родился, Драко дал себе слово, что его ребёнок узнает настоящую отцовскую поддержку и принятие. И, вероятно, он и правда немного избаловал его, но не жалел об этом. Пусть хотя бы младший Малфой растет свободным от пресса чужих ожиданий и родительского давления.
— Добрый день, отец! — Скорпиус в одежде с сине-бронзовыми элементами своего факультета бодро пожал его руку.
— Неужели уже суббота? — Драко сделал вид, что смотрит на воображаемые часы на руке: он давно перестал удивляться тому, как быстро летят дни. — Я ориентируюсь в днях недели только благодаря твоим выходным в Хогвартсе.
— Папа, ты покормил её? Как наша Кудряшка? — сын, увлеченный своим новым проектом, сделал несколько шагов к клетке со зверем.
— Что? — Драко еле сдержал желание закатить глаза. — Ты дал этой зверюге кличку? Настоящий когтевранец…
Он произнёс это мягче, чем ему хотелось. Драко давно смирился с тем, что его сын учится на орлином факультете*. Чего не скажешь о Люциусе. Семь лет назад тот бесновался в камере Азкабана и орал, как припадочный, отказываясь поверить в то, что его единственный внук, первый из рода Малфоев попал не на Слизерин.
— Позор! Позор нашему старинному семейству! Мой внук не может быть чёртовым когтевранцем! Только через мой труп! Ты должен сегодня же опротестовать это назначение! — именно в этот день после очередной встречи с отцом Драко вышел с уверенностью, что не только не опротестует, но и всячески поддержит сына в его выборе.
После этого Люциус отказывался от свиданий почти полгода — больше не выдержал. Одиночество чуть не свело его с ума, и старшему из рода Малфоев пришлось нехотя принять новость.
Из горла волчицы раздался хрип, и отец с сыном одновременно взглянули на притихшее животное. Она тяжело дышала, изучающе их разглядывая в ответ и принюхиваясь. Только сейчас Драко заметил, что чёрная шерсть, покрытая коркой грязи, кое-где кудрявилась. Жёлтые глаза сверкнули ненавистью на него и погасли, когда взгляд зверя упал на его сына. Чёрный хвост дёрнулся.
— Смотри, она здоровается со мной! — усмехнулся Скорп, в его глазах сверкнули радостные искорки.
Он подошёл совсем близко к клетке, достал волшебную палочку и провел над животным — диагностическое заклинание выдало, что волчица слаба, но рана, нанесенная магическим копьем, начала заживать.