— Драко, я ведь нормально с тобой разговариваю. Я хочу общаться, хочу помогать тебе, хочу… Что случилось? — воскликнула ведьма, всё также изображая непонимание.
Гермиона действительно не предполагала, что творит? Что делает с ним и с другими мужчинами? Вряд ли… Она слишком умна и, скорее всего, очень расчетлива. Грейнджер явно что-то задумала вместе со Снейпом. Но у них ничего не получится!
— Не смей называть меня по имени! — рявкнул он. — И вообще, выйди отсюда, ты пугаешь животных! — Малфой дернул за повод тревожно переступающего с ноги на ногу Дрого, чтобы тот тихой рысцой проследовал к своему загону.
— Я пугаю животных? Да как ты… Ты просто кретин! — не выдержала Гермиона и возмущённо зашипела, упирая руки в бока. — С тобой совершенно невозможно! Ублюдок! Идиот! Придурок!
Они встали друг напротив друга, сжигая взглядами. Грейнджер всем своим видом показывала, как же дико он взбесил её. Драко смотрел в эти горящие ненавистью глаза, следил за расползающимся розовым румянцем на её щеках. Как она хватает воздух ртом, разъяренно вдыхая и выдыхая, готовая растерзать в порыве злости. Как её кудрявые длинные волосы чуть потрескивают от искр магии. А видел только одно, как она соблазнительно прекрасна в своей ярости…
И он сдался…
Драко схватил её за затылок, утопая пальцами в густых каштановых прядях, и резко притянул к себе. Горячее дыхание опалило его рот, а её протяжный стон возбудил так, что в паху стало больно. Такая сладкая! Ощущение её губ на своих было так желанно, так нужно ему, и Драко показалось, что он бы с удовольствием утонул в её прекрасном чувственном рту. Малфой не заметил, как одна его рука скользнула ей на талию, а вторая крепко, до боли, ухватила её за кудри, чтобы целовать сильнее, чтобы быть ещё ближе. Чтобы слиться с ней в одно сумасшедшее жаркое пламя.
Драко хотел глубже. Их языки исследовали, знакомились, танцевали, стоны становились несдержаннее, небольшие горячие ладони гладили его, кожа горела от её прикосновений, острые ногти чертили жгучие полосы на его шее, больно царапая. Её грудь так правильно легла в его ладонь. Грейнджер громко ахнула, когда он смял её, ещё и ещё, грубо и собственнически. Драко хотел содрать с неё красную тряпку, оголить её, увидеть ведьму обнаженной и открытой, трогать и гладить это прекрасное тело и овладеть им. Он желал целовать её всю, каждый шрам, поедать губами, прикусывать каждый дюйм её горячей кожи, пахнущей полевыми цветами и летом.
Но неожиданно Грейнджер разорвала поцелуй и отпрянула. Щёку обожгло, в глазах потемнело. Драко отшатнулся, когда она вырвалась из его рук, и только тогда понял, что ведьма влепила ему оплеуху.
— Нет! — зарычала Грейнджер и отпрыгнула назад, как кошка. — Не трогай меня!
Какого черта?!
Драко впервые в жизни понял, что значит сходить с ума от выходок женщины. У него зубы сводило от желания убить дикарку, смешанного с таким же сильным желанием обладать ею. Малфой ничего не понимал! Ведьма приманила его и, добившись своего, отталкивает?!
— Что значит нет?! — заорал Драко возмущенно, внутри всё полыхнуло огнём, губы горели от поцелуев, а щека от удара. — Ты что, играешь со мной, сука? Ты чего хочешь от меня? — он сделал к Грейнджер шаг, пытаясь вернуть её обратно в свои объятия.
Ведьма попятилась. Вздернула нос выше и выговорила сквозь частое дыхание:
— Чего я хочу? Чтобы ты перестал быть таким придурком по отношению ко мне!
— Что? Зачем тебе это? — Драко тоже часто и тяжело дышал и не сдержал издёвки, лишь бы больнее задеть, чтобы ей было хуже, чем ему сейчас. — Я буду относиться к тебе так, как ты и заслуживаешь! Я не вижу перед собой нормальной женщины, которую можно было бы уважать! Ты не нормальная! Нет! Ты дикая похотливая шлюшка, нимфоманка, готовая запрыгнуть на любого мужика!..
Она яростно закричала что-то неразборчивое и бросилась на него. Тонкая рука взвилась в воздух, чтобы ударить Малфоя ещё раз, но он схватил Гермиону и завернул её руки за спину, перекрутил так, что она не могла и шелохнуться.
— Пусти меня, пусти! — заорала Грейнджер истерично. — Это ты ненормальный! Живёшь тут, как сыч один, закрылся от мира и завалил себя всем подряд, делами, охотой, готовкой, лишь бы не думать о том, какой ты придурок! Не думать, как ты жалок и убог! Твоя жена умерла много лет назад, а ты не можешь смириться и жить дальше! Ты давно исчез, тебя нет!
— Заткнись, дура! Закрой рот! — Драко сжал женские руки крепче и заметил в карих глазах гневные слёзы.
— Ты не видишь ничего вокруг, потому что не хочешь видеть! — шипела она, извиваясь и дергаясь. — И тебе нравится осознавать, что я хуже тебя! Это тешит твоё самолюбие! Но я не хуже тебя! И не лучше! Ты понял?! — она дёрнулась и попятилась назад, потянув его за собой, но Драко не дал ей сбежать.
Она ничего не могла знать о нём. Но каждое её слово попадало в цель. Било наотмашь не хуже пощечин!
— Я лучше тебя, Грейнджер. Гораздо лучше! Просто потому что я не шлюха! — выплюнул он всю свою злость.
— Ах ты… Да ты… Сволочь! — Гермиона с нечеловеческим усилием вырвала свои руки из его хватки и начала молотить Драко кулаками по груди, плечам, по животу и лицу, не глядя куда попадает.
Драко не сдвинулся ни на шаг назад, а наоборот ринулся в этот водоворот ударов и, подхватив её за талию, потащил разъярённую женщину к куче сена в дальнем углу конюшни. Он кинул её со всего маху на мягкое ложе. Грейнджер от неожиданности замерла, вцепляясь пальцами в сухие травы на которые упала… и Малфой, воспользовавшись её растерянностью, навалился на неё, захватил тонкие руки, поднял их наверх и зажал ладонью оба её запястья, как в тиски.
— Отпусти меня… — еле выговорила Гермиона, задыхаясь.
Она облизнула губы вновь и сглотнула, уставившись на него диким взглядом. И не сделала ничего, чтобы оттолкнуть. Ведьма была в его власти, несмотря на то, что обладала силой гораздо мощнее его. Она задрожала, когда Малфой провел пальцем свободной руки по её нежной щеке. А когда дотронулся до её губ, застонала и податливо прильнула к нему всем телом.
Теперь он играл с ней.
— Драко, как же я ненавижу тебя… — прошептала ведьма с придыханием.
— Нет, Грейнджер, никаких Драко… — он схватил её за подбородок, лаская указательным пальцем красные влажные губы. — Правда ненавидишь?
Она всхлипнула, когда он проник пальцем в её горячий рот. Бархатный язычок скользнул по всей длине, и Гермиона закрыла глаза, с наслаждением посасывая его. Драко снова накрыло бешеной волной желания. Эта женщина сводила с ума, сжигала всё, все его границы и стены… Сейчас, несмотря ни на что, ему нужна была только она…
— Какая же ты шлюха, — проговорил Драко хрипло, еле сдерживая дыхание и следя, как её красные губы сладко скользят вверх и вниз.
Малфой приник носом к её щеке, наблюдая за тем, как она сосёт. Стон застрял в его глотке. Это было прекрасное зрелище, и он бы хотел, чтобы она делала так же не только с его пальцем… Его член уже изнывал от возбуждения, внутри всё скручивало и тянуло. Он медленно вытащил палец из её горячего влажного рта.
— Нет, я не такая… — выдохнула она, облизывая опухшие губы.
— Да… Грейнджер, ты именно такая…
Драко уже не так крепко держал её, понимая, что это игра. Что ей ничего не стоит шевельнуть пальцем и оттолкнуть его. Гермиона словно сдалась ему, она извивалась под ним, льнула, тёрлась, а её глаза молили: «Возьми меня, пожалуйста!» Малфой чувствовал в этот миг, что ведьма не использовала ту самую магию, которая заставляла его в первые дни сгорать от желания — он хотел её сам, хотел до умопомрачения.
Малфой выпустил женские тонкие запястья, больше не думая, что она сбежит или ударит его. Схватил за кудрявые волосы и грубо дёрнул назад. Грейнджер застонала, и её острые ногти мстительно жестко царапнули его плечи, отдавая жгучей болью даже через ткань рубашки. Драко никогда и ни с кем не был так груб, но у него и никогда не было столь горячей дикой женщины. Он окинул жадным взглядом её бархатную кожу на изгибе между шеей и плечом, провел по ней пальцами, скользнул по часто вздымающейся груди и медленно спустил красную ткань платья ниже.