Она стояла, не в силах сдвинуться с места, и плакала. И это были слёзы облегчения.
Всё будет хорошо. Всё обязательно будет хорошо. Драко вернулся, и они больше никогда не расстанутся.
А когда его сильные руки сомкнулись на её талии и теплые родные губы принялись жадно целовать, шепча: «Как же я скучал! Как я скучал по тебе, любимая моя!», Гермиона точно знала, что так и будет.
***
Шесть месяцев спустя.
Из замка раздался крик, больше походивший на болезненный вопль или вой раненого волка.
Драко схватился за голову.
— Папа, всё будет хорошо, — сын крепко сжал его плечо.
— Да… Хорошо… — прерывисто выговорил Драко, похлопав сына по ладони. — Она кричит уже несколько часов… Я сойду с ума… Твоя мама рожала тебя так тихо…
— Ну это же Гермиона, — усмехнулся Люциус. — Нарцисса, кстати, с тобой промучилась часов двенадцать. Ты уже тогда свой характер показывал. И настолько громко орал, когда вылез на свет, что аж уши резало… — он поморщился, словно опять услышал его младенческий крик.
Драко шумно и раздражённо выдохнул:
— Да я просто предчувствовал, что ничего хорошего меня на этом свете не ждёт, и просился обратно.
Скорпиус хохотнул, а Люциус недовольно цыкнул. Кажется крики наконец стихли. Через минут десять нервозного ожидания во двор вышел уставший Северус Снейп. Драко подскочил с кованной скамьи, где Малфои сидели втроём, и рванул к крестному.
— Ну что, это случилось? Родила? — спросил он, нервно сжимая ладони в кулаки.
Тот вытер вспотевшее лицо платком и объявил:
— Драко, ты в очередной раз стал отцом!
— Ох, слава Мерлину! — воскликнул «молодой» отец и задал второй волнующий его вопрос. — Кто?
Северус обвёл всех странным взглядом и безразличным тоном проговорил:
— Мальчик…
— О, как же здорово! Поздравляю! — Скорпиус и его дед радостно заулыбались, а Северус вдруг продолжил:
— И девочка…
— Что, двойня?
— И ещё мальчик…
Все затихли, а Северус продолжил:
— И ещё две девочки…
Драко шокировано оглянулся на сына и отца, те стояли с такими же ошарашенными лицами.
— И… — начал Северус.
— Стой, остановись! — замахал руками Люциус. — Это уже пятеро! Хватит! Нет!
— … И молодая мама в порядке, дети тоже, — закончил Снейп и неожиданно фыркнул и громко расхохотался, глядя на ошалелые лица троих блондинов.
Всё напряжение от тяжёлых родов Гермионы, все его переживания за дорогого человека вылились в этот истерический смех, который он не мог уже сдерживать. Он был рад, что всё обошлось.
— Спасибо! — Драко первый пришёл в себя и заключил смеющегося, необыкновенно счастливого крестного в объятья. — Мне можно их увидеть?
— Да, иди, девочка и ваши малыши ждут тебя, — тот похлопал Драко по спине и быстрым движением вытер слёзы со щек.
— Пап, я с тобой! Чёрт, не верится, что у меня теперь три сестры и два брата! Ахаха!
Скорпиус и Драко поспешили в замок. А Люциус поморщился:
— Грейнджер совершила невероятное! У Малфоев никогда не рождалось так много детей! Это нонсенс! Волшебство, неподвластное логике!
— Какая логика, Люц! — Северус закатил глаза и махнул на него рукой. — Они занимались любовью в Лабиринте будучи совсем молодыми. Это и было тем самым волшебством! Хоть Драко ничего нам не рассказывает, я уверен, Хранители Времени отпустили его благодаря этим детям.
Люциус брезгливо зафыркал:
— Сев, ты знаешь, что я слышал эту историю сто раз! И не хочу переслушивать сто первый! Эта девчонка всё перевернула в замке, а её дети снесут его подчистую!
Северус усмехнулся:
— Ты их дед, придётся потерпеть. Тем более, что эта девчонка теперь Малфой.
Старший Малфой горестно застонал:
— О, нет! Построю-ка я себе лачугу в самой чаще леса, позову Меду и буду там наслаждаться тихой старостью. Так уж и быть, тебе я разрешу нас навещать.
— Да вот ещё, иди куда хочешь, а я за деда тут поживу, — Северус коварно ухмыльнулся.
— Ты? За деда? Да ты их поубиваешь! Ты же ненавидишь детей!
— Я им помог родиться, зачем мне их убивать?
Так, споря и подшучивая друг над другом, они направились к замку. В небе пели первые птицы, прилетавшие в Междулесье в марте, а с крыши капала капель и весна так и шептала о новой жизни.
***
— Гермиона, как ты? — Драко еле выговорил эти три слова, с трепетом в сердце разглядывая свою жену в белой ночной рубашке.
Весеннее солнце светило в окно, и тёплые лучи запутывались в её кудрявых волосах, рассыпавшихся по плечам. Гермиона была спокойной и невероятно красивой, а маленький, крохотный малыш с такими же тёмными кудряшками тихо посапывал у её груди. Её, теперь уже старшая дочь Роза вскочила с кровати и бросилась радостно обнимать Малфоя:
— Я вас поздравляю! Они такие милые!
Он тепло приобнял рыжую девушку, не выпуская из внимания свою прекрасную жену. Роза шмыгая носом тут же побежала обниматься со Скорпиусом, стоящим позади.
— Снейп сказал, что ты родила пятерых малышей… — проговорил Драко, делая осторожный шаг ближе.
— Что? — Гермиона устало рассмеялась.
Красивая, самая любимая женщина. Драко не мог ею налюбоваться. Ей так шло материнство, она словно лучилась нежностью и была похожа на маггловскую Мадонну с младенцем, которую он как-то увидел в детстве в итальянском музее.
— Знаешь, я рад… — продолжил он, осматривая её и малыша влюбленным взглядом.
Она покраснела и рассмеялась ещё громче. Малфой обожал её румянец.
— Нет, Драко, он пошутил. У нас тройня. У меня на руках наш мальчик, а там девчата. — Гермиона указала головой на колыбельку, у которой возилась тётя Андромеда.
Драко осторожно заглянул в кроватку за ажурный балдахин и увидел ещё двоих крошек, невероятно светловолосых. Одна была с такими же кудряшками, как и у малыша в руках его жены, а другая с прямыми волосиками, похожая на пушистый одуванчик. Она открыла большие глазёнки, и они оказались карими. Кучерявая малышка смотрела на новый мир такими же серыми глазами, как у Драко и Люциуса.
Малфой не отрываясь разглядывал их.
— Драко, иди ко мне… — протянула руку Гермиона. — Ты ещё успеешь на них наглядеться!
— Да, моя любовь… — он вытер выступившие слёзы. — Я просто не могу поверить, что эти малюсенькие красотки мои… Наши… Что у меня теперь есть ещё трое крошек…
— Драко…
Он обернулся к своей дорогой жене и постарался улыбнуться, хотя ему впервые в жизни хотелось бессовестно громко разрыдаться от счастья.
— Мой дорогой, ты… — Гермиона заметила его слёзы, и её глаза тоже заблестели. — Иди ко мне, иди к нам!
Он быстро оказался рядом, сел подле её кровати на колени и уткнулся носом в женскую грудь около малюсеньких розовых пяточек младенца. Драко осторожно поцеловал ножки своего малыша и обнял Гермиону. Он поцеловал её шею, губы, щеки и тонкую ладонь, где сверкало тоненькое старинное колечко из платины, которое он надел на её пальчик полгода назад. Драко безостановочно шептал, как счастлив, как сильно любит её и малышей.
— Сам Драко Малфой стоит передо мной на коленях, — хихикнула ведьма тихонько, вытирая свои слёзы.
Он поднял взгляд и улыбнулся ей.
— Только перед тобой, дорогая. — шепнул Драко ей на ухо. — Я твой… Люблю тебя больше жизни…
— Я знаю, любимый, знаю… Я тоже… Я твоя Волчица… — она погладила его влажную от слёз щеку.
— А я твой Охотник… — шептал Драко.
— И ты смог приручить меня.
— А ты меня.
Они рассмеялись, глядя друг другу в глаза. Эти слова значили многое для них. Они звучали музыкой для их душ, являясь тайным паролем к сердцу. Они напоминали о времени, когда Гермиона была проклятой волчицей и у них всё только начиналось. Теперь всё было по-другому — её проклятье спало. Она оставалась оборотнем, но была не опасна, благодаря зельям Снейпа. Гермиона была просто женщиной, ведьмой, самой любимой и необходимой Драко, как воздух.
И он ни разу не пожалел, что согласился на условие Хранителей и вернулся к ней.