Даже беглый взгляд на код Волка показывал, что никаких ошибок нет. Вирусы исключили сразу же. По отделу начал уже ходить слушок, что у робота появилась душа. Словно паломники, работники нашего улья стекались в три пятнадцать поглазеть, как робот самостоятельно встаёт, ходит по комнате, танцует, прыгает и приседает с воображаемой штангой. Всех это немало веселило. Всех кроме меня и тех, кто уповал на свои протезы. А что если среди ночи и мои колени решат начать жить собственной жизнью и подведут меня к окну на сорок седьмом этаже. Или инвалида с манипулятором придушит во сне собственная же бионическая рука?
Я потерял сон. Неделями пытался найти в коде хоть что-то. Написал собственный антивирус. Тщетно. Выпросив заслуженный отгул, я решил посвятить день полевой слежке за Волком. Робот каждое утро совершал свои рутинные действия: мылся и шёл на работу, которая заключалась в бесконечном хождении по городу. По конец дня он направлялся в тренажёрный зал и целый час тягал железо как заправский культурист. Затем Волк возвращался «домой», вставал на зарядку, а в три пятнадцать снова начиналось представление. Он никогда не повторял одну и туже последовательность действий. Каждый день зрителей ждало что-то новое из репертуара Волка.
Ещё через неделю у меня сгорела кофемашина, совсем новая. Сошла с ума, делая мне эспрессо. Она несколько раз смачно плюнула чёрной жижей, а затем вырубилась уже навсегда.
– Не гарантийный случай, пожал плечами работник сервиса. У вас перепад напряжения сжёг мозги технике. Не надо было деньги жалеть на адаптер, – холодно констатировал парнишка с огромными зубами и вручил мне обратно сломанный аппарат. Да и пошёл он, ребята-техники подлатают мне её за десять минут. Правда, тогда буду должен им услугу. Но без кофе я не могу. В улье многие работают по ночам. А я сова поневоле и пока ещё не привык к новой реалии.
Пока брёл к нашему комплексу, чуть не провалился в котлован. Всё вокруг разрыли строители новой ветки метро. Мало того, что приходилось делать огромный крюк из-за закрытого перехода, так ещё и ограждения поставить поленились. Ничего не меняется в этой жизни. Безалаберность рабочих и отключение горячей воды летом. Стабильность.
– Дрон, ты куда втыкал свою кофеварку-то? В розетку в сортире что ли? – я поморщился, кличка всё-таки прицепилась.
– Да нет, у себя дома.
– Слышь, Лекс, отправь к нему кого-нибудь проверить напряжение в блоке, а то он свои колени сожжёт так.
Электрики не нашли проблемы в розетках. Осмотрели адаптеры и заверили, что моим ногами ничего не угрожает.
Волк продолжал ходить по ночам. Роботу уже приписали биполярное расстройство личности и как следствие сомнамбулизм. Я злился. Шутка ли нет, но колени действительно начали ныть.
В среду с отказом печени госпитализировалась Кэт. Я бросил все дела и поспешил к ней. Хоть после той ночи мы мало общались, я чувствовал сильное родство с девушкой и каждый день обещал себе позвонить ей и позвать на настоящее свидание. Но чёртов волк полуночник полностью занял моё сознание.
– Ты как?
Она подняла на меня глаза с желтоватыми склерами и вымучено улыбнулась:
– Первый раз за долгое время легла спать ночью. Врут всё о пользе сна… Liv-73 почти полностью сгорела, мне повезло, что функция синтеза и свёртывания крови перешла на аварийный режим. Вот и до меня дошло проклятье волка...
– Что за проклятье волка? – я опять начал нервничать, вспоминая робота лунатика.
– Страшилка такая. Мол, ночью вся техника в улье выходит из строя. Это простое совпадение не бери в голову, – она откинулась на подушку. Я просидел с ней до вечера, рассказывая глупые истории из студенческой жизни, и пытался отвлечь. Затем медперсонал выпроводил меня из палаты.
По городу бодрой походкой вышагивал наш тестер ножных протезов. Едва сдержал себя, чтобы не столкнуть под грузовик ненормальную железяку. У самого в хода в улей передумал идти в свой блок, развернулся и пошёл в магазин бытовых товаров. Купил кучу бесполезных кухонных гаджетов, расплатился и, навьючившись, пошёл к себе ждать роковые три пятнадцать.