— Зачем?
— Он, конечно не Дворкин, но Алаида говорила когда-то. Что даже посильнее твоего Сашки будет.
— Мам, брось! Это правда сквозняк. Никакой магии! — почему-то Светлане не хотелось рассказывать Эльвире Олеговне про разговор с незнакомцем. Еще разволнуется, распереживается, а у нее давление и сердце. Лечи ее тогда! А ближайшая скорая в Богодухове, пока по нашим дорогам в Шаровку доедет…Лучше пусть будет не в курсе. — А ты Сашку не видела? Чем он занимается? — спросила она быстро, уходя со скользкой темы.
— Не видела! Пропал куда-то…Словно испарился. И Янка тоже пропала! Свет, может это и не мое дело, но уж слишком много времени они проводят вдвоем. Конечно, она подруга и все такое, но…
— Это действительно не твое дело, мам. Красовская просто Сашин друг и ничего больше. Если бы он хотел, то уже у них все было.
— А откуда ты знаешь, что не было? — прищурилась теща.
— Мам!
— Что мам?! О тебе же забочусь. Он таскается с нею везде, а ты тут беременная одна. И все на моих плечах, все! А этот твой, Дворкин, пылесос не может теще купить…
— Мам, может возьмем Мишку и прогуляемся? — перебила ее Светка.
— Еще чего! — ворчливо отказала Эльвира Олеговна, уперев руки в бока. — По окрестностям маньяк шастает, а вы меня в парк зовете! Сами идите…
Громко ругаясь, теща вышла из библиотеки, оставив Светку одну, которая еще долго сидела в кресле, раздумывая над словами таинственного незнакомца. Как только вернется Дворкин, то ей надо обязательно ему рассказать про этот визит. А если не вернется? Если на них с Яной напал маньяк? Отогнав от себя дурную мысль, она пошла звать Мишку на прогулку по парку усадьбы.
Глава 12
Жажда…Сильная, почти непреодолимая жажда сводила с ума. Тело выкручивало, будто стянутое гибкими жгутами, заставляя глухать рычать от нудной, словно зубной боли. Монстр мягко, по-кошачьи крался по узкой улочке Шаровки, стремясь держаться в тени деревьев. Ни души…Все как будто поумирали.
Хотя оно знало причину их отсутствия. Скорее всего эту милую девочку из магазина, который местные зовут почему-то ларьком, уже нашли. Ее кровь немного утолила вечный голод, придала сил, заставляя боль на некоторое время притупится. В этом году жажда была как никогда до этого сильной. Она гнала вперед, ломала, гнула тело, не обращая внимания на опасности.
До напряженных острых ушей чудовища, покрытых тонкой сетью кровяных прожилок донесся отчаянный вой сирен, женский крик.
Точно нашли, подумало оно, опускаясь с задних на все четыре лапы. Уже давно ему было неудобно ходить, как все остальные люди. Длинные острые когти привычно вошли в мягкую землю, правая скользнула по камню. Закрошился щебень, распадаясь на две равные части. Мохнатая свалявшаяся шерсть на затылке встала дыбом, и монстр огромными прыжками покрыл расстояние до нужного дома.
Изба Михалыча с синими окнами стояла поодаль от всех, почти на отшибе. Огород его упирался в речку, спускаясь зарослями картофельной ботвы почти к самому берегу. Во дворе кудахтали куры, закукарекал петух. Собака, что-то почуяв, напряженно завыла. Чудовище сдвинулся влево, поняв, что стоит с подветренной стороны. Лай утих.
В старом ларьке на столе у девчонки-продавщицы оно нашло потертый листок бумаги, на котором крупными печатными буквами химическим карандашом было написано послание, написанное ему…Это он сразу понял, хотя едва смог прочитать текст. В послание говорилось, что на след шаровского монстра уже напали. Скоро он будет пойман, и лучше бы позаботиться о том, чтобы неизвестные преследователи не добрались до него через некоего Михалыча, который слишком много знает и может рассказать всю правду. Буквы с трудом складывались в слова, стоя по луже в крови, чудовище сумело все разобрать. Девчонка хрипела рядом. Из разрезанной шеи стекала бордовая аппетитная кровь, и этот запах сводил с ума, заставляя глотать слюни от жажды.
Впервые, оно не осушило свою жертву, впервые за очень много лет не попробовала этот нектар струей льющийся из шеи. Монстр просто рыкнул и рванул к дому Михалыча. Тем более, что к клочку бумаги прилагалась тряпица, пахнущая настоящим мужским потом, спутать который было практически невозможно. Нос вел его, словно по карте, пока чудовище не оказалось прямо перед воротами опасного свидетеля, спрятавшись в придорожной канаве.
Кто этот неизвестный благодетель? Зачем ему нужно было предупреждать об опасности? Оно старалось об этом не думать. Тем более думать мозг, захваченный жаждой, практически не мог. В висках стучало колокольным набатом взрывая черепную коробку. Единственной мыслью в голове было утолить голод, снять эту сумасшедшую боль и что осталось всего лишь два дня гона, а потом наступит блаженное забытье до следующего лета.