— Конечно! — воскликнула Хелен. — Я прекрасно знала, что вы были другом моего отца, но я никогда не говорила с вами и не рассчитывала, что вы сможете узнать меня. Особенно в старом плаще Энни с капюшоном на голове и с произношением кокни.[50]
— Я обратила внимание на произношение, — кивнула мисс Мэнсфилд.
— В половине шестого, — обратилась Хелен к Мастерсу, — я села в глостерский автобус с картиной, завернутой в газеты. Войдя в магазин, я не стала представляться ни Энни, ни кем-то еще, а просто сказала, что принесла на реставрацию картину из Северн-Холла, и тут же убежала. Должно быть, я выглядела немного таинственно, но… — она посмотрела на мисс Мэнсфилд, — я и подумать не могла, что это привлечет ваше внимание. Я решила, что о картине забудут и…
— В обычном магазине у вас все бы получилось, — заговорил сэр Генри Мерривейл. — Но вам не повезло, так как существовала определенная связь между этим магазином и… — Он сделал паузу.
— Продолжайте, сэр! — поторопил его Мастерс. — Между магазином и…
— И золотым кинжалом, — закончил Г. М. зловеще четким голосом, — золотой шкатулкой для благовоний и убийством лорда Северна.
Последовало молчание.
Слово «убийство» оказало зримое воздействие на всех присутствующих. Хелен резко поднялась со стула, высвободила руку из руки Кита и, отвернувшись ото всех, медленно двинулась по террасе.
Алим-бей, чье лицо имело оттенок кофе, в который добавили слишком много молока, не отрывая блестящих глаз от лица Г. М., дважды глотнул, медленно шагнул вперед и впервые заговорил своим глубоким замогильным голосом:
— Я бедный ученый и не хотел причинять никакого вреда. Не знаю, почему я должен становиться жертвой грубых шуток. — Он взмахнул стиснутым кулаком, и этот жест выглядел отнюдь не комичным, а, напротив, возвышенным и грозным. — Бисмилла! Вы хотите, чтобы надо мной смеялись мои друзья в Египте?
Хелен на другом конце террасы резко повернулась:
— Алан ва салан, Алим-бей! Мы уже встречались, не так ли?
— Да, встречались.
— Вы говорили, что я обращусь в пыль, как будто не существовала вовсе! Что вы скажете теперь?
— Скажу, мадемуазель, что над темными силами не следует смеяться. Разве вы ничего не лишились из-за вашей шутки?
— Ничего!
— Вы лишились отца, — сказал Алим-бей.
Хелен смертельно побледнела, но, увидев предостерегающий взгляд Г. М., удержалась от ответа.
— Это верно, — промолвил Г. М. — Шутка стала неуправляемой. Игрушечный пистолет зарядили настоящей пулей. Кое-кто потерял голову и решился на убийство. Этот человек сейчас среди нас.
По каменным плитам зазвучали неторопливые шаги. Со стороны дома к ним приближался Лео Бомон с вежливой улыбкой на лице.
Он был без шляпы и в сером костюме в обтяжку. Не выразив ни малейшего удивления при виде Хелен, Бомон поклонился ей и всем остальным. Насмешливым морщинкам в уголках глаз противоречила настороженная складка рта.
— Доброе утро, — поздоровался Бомон. — Я пришел забрать бронзовую лампу.
Мышцы Кита Фэррелла напряглись — он сам не знал почему.
— Теперь у нас два прорицателя, — заметил Г. М. — Древний, велеречивый, — он указал на Алим-бея, — и современный, деловой. — Он сделал такой же жест в сторону Бомона. — Посмотрим, сумеют ли они помочь нам разобраться в проблеме исчезновения лорда Северна.
Несколько секунд Г. М. молчал, вертя в пальцах сигару.
— Вчера утром, в воскресенье, — продолжал он, — я все еще продвигался на ощупь, анализируя две загадки. Первая: каким образом исчезла Хелен Лоринг? И вторая: что произошло с золотым кинжалом и золотой шкатулкой?
Кинжал и шкатулка общей стоимостью в десять-двенадцать тысяч фунтов исчезли из большой группы предметов, обнаруженных в гробнице Херихора. В ответ на жалобу, поданную лордом Северном, египетская полиция заявила, что их вывезли из страны. Я слышал об этих вещицах раньше от Хелен Лоринг. Она сказала, что из-за них были какие-то неприятности, которые беспокоили ее отца. А сам лорд Северн, говоря с нами по телефону из Каира, упомянул, что возвращается в Англию не только из-за исчезновения дочери, но и из-за какого-то неприятного дела, которое ждет его дома.
В воскресенье утром Мастерс, Кит Фэррелл и я, идя по следу пропавшего портрета, отправились в антикварный магазин Джулии Мэнсфилд. Кстати, Мастерс был потрясен, впервые взглянув на портрет, — он сказал, что где-то уже видел это лицо. А я, все еще пребывая в потемках, ответил, что он, должно быть, видел его на одной из фотографий Хелен Лоринг. Но мой ответ не удовлетворил Мастерса. Конечно, ведь он видел это лицо у Энни — помощницы служанки!
Итак, я позвонил в дверь антикварного магазина. И сразу же — в воскресенье утром! — Джулия Мэнсфилд выбежала открыть дверь. Она явно ожидала кого-то, но не нас, как показали ее первые слова.
Сначала мисс Мэнсфилд не испугалась — только была заинтересована. Она не боялась и описывая, как Хелен Лоринг принесла картину. Но начала тревожиться, увидев, как молодой Фэррелл разглядывает выставленные на прилавке египетские безделушки — кольца и лампы. Он смотрел на них без всякой задней мысли, но мисс Мэнсфилд думала иначе. Почему?
Потом дверь магазина открылась, впустив посетителя, который, не заметив никого, кроме хозяйки, без обиняков заявил, что его имя Лео Бомон и он пришел узнать…
Но, внезапно увидев нас, он тут же умолк, а спустя минуту вежливо объяснил, что зашел случайно, чтобы спросить дорогу в Северн-Холл. Когда человек заходит в магазин узнать дорогу, он не начинает с того, что называет свое имя.
Все наводило на мысль, что мисс Мэнсфилд ожидала Бомона, тем более что в первой же фразе, обращенной к нему, она подчеркнула, что Мастерс — полицейский офицер.
А перед нашим уходом мисс Мэнсфилд испугалась настолько, что начала болтать о лорде Северне — о том, как он несколько раз писал ей в прошлом году, как иногда присылает ей египетские безделушки — разумеется, не ценные! — и так далее. Когда же мы не стали ее об этом подробнее расспрашивать, она покинула нас, едва не падая в обморок от облегчения. Если добавить к этому кое-что еще, что я там видел, то похоже…
Хелен судорожно стиснула руки.
— Вы считаете, — воскликнула она, — что мистер Бомон приходил туда за…
— За золотым кинжалом, — ответил Г. М., — и золотой шкатулкой для благовоний. В ту же самую минуту, — добавил он, — кое-кто готовился совершить из-за них убийство.
Солнце сильно припекало, и на террасе становилось жарко.
Лео Бомон, слегка побледнев, изучал свои ногти.
— Перейдем к дальнейшим событиям того же дня, — продолжал Г. М. — Лорд Северн, вернувшись в Англию, с каждой минутой приближался к гибели. Во второй половине дня начался дождь. Красный «бентли» с одним пассажиром находился в пути из Лондона сюда. В половине пятого Лео Бомон околачивался у ворот Северн-Холла, в то время как мы с вами, Мастерс, сидели в буфетной дворецкого. Незадолго до пяти, просматривая вырезки, я внезапно понял, каким образом «исчезла» Хелен Лоринг, поэтому уверенно заявил, что девушка в безопасности и ее другу не о чем беспокоиться.
Но сразу же после этого начинается паника. По телефону сообщают, что лорд Северн выехал из Лондона около полудня и уже должен быть здесь. Бронзовая лампа исчезает из комнаты Хелен Лоринг. Берт Леонард утверждает, что «бентли» прибыл в половине пятого. На полу кабинета найдены кепка, пальто и бронзовая лампа. Но лорда Северна нигде нет.
Только я подумал, что разгадал трюк с «исчезновением», как все атрибуты «Гран-Гиньоля»[51] снова налицо!
Я мог доказать — или верил, что могу, — что Хелен Лоринг пребывает в этом доме целая и невредимая в качестве служанки. Но я не мог утверждать ничего подобного в отношении ее отца. Две шапки-невидимки рядом — это уже чересчур. Для меня это явилось потрясением. Если бы я был не прав…
51
«Гран-Гиньоль» — парижский театр на Монмартре, специализировавшийся на мелодраматических ужасах.