Дракон принес меня к дворцу и бережно положил возле цветов в саду. Я тут же на ноги вскочила, а он обратно в небо, скосив крылья и врезаясь в лохматые облака, исчезая за ними, как в дыму, заставляя меня от бессилия закричать, зарыдать, сжимая руки в кулаки.
– Трус… трус ты, Ниян. Я все равно сбегу. Я все равно найду, как от тебя уйти. Понял?! Что ж ты спасаешь меня, а сам прячешься? Это ведь не жизнь, вот так в заточении и в одиночестве. Не придешь ко мне – камнем в воду брошусь. Не стану до старости в твоей тюрьме сидеть!
– Со дна достану и душу вытрясу!
Вздрогнула, обернулась, а он сзади стоит, голый по пояс, ноги широко расставил, и волосы его черные вверху в узел закручены, и прическа варварская сводит с ума своей дикостью и красотой. Тело лоснится от жира и копоти. Как и каждый раз, когда от драконьей сущности в человека обращается. Шаг ко мне сделал.
– Тебе сказано было вниз не ходить?
Кивнула, но назад не отступила.
– Ты кто такая, чтоб мои приказы нарушать?
– Твоя я… к тебе хочу.
– Это тоже мне решать – моя или нет.
Сердце бешено бьется от его близости и от запаха зверя, который витает в воздухе, смешиваясь с человеческим. Желтые глаза змея переливаются жидким золотом с вкраплениями оранжевых языков пламени.
– А ты не решил еще?
С вызовом, вздернув подбородок.
– Так еще не поздно брату своему меня отнести, на алтарь возложить. Может, я ему наследника рожу. Кто знает?
Не уловила глазом, как он возле меня оказался и взревел так, что меня волной назад отшвырнуло к стволу дерева. Я зажмурилась, чувствуя, что меня сейчас, как былинку, ветром снесет.
– К Вию хочешь? Только скажи…
– И отдашь?
Зарычал снова, и я прижалась к дереву, чтоб не снесло от потока горячего воздуха.
– Нет. Сожгу в пепел и над океаном развею. Моя ведь!
Глаза сверкают, ствол дерева двумя руками обхватил и на меня глазами огненными смотрит.
– Ты меня уже сжег…. горю я по тебе адским пламенем, Ниян. Не чувствуешь, как сгораю? Как с ума схожу? Ты лучше убей или люби. Сил нет вот так…
– Я люблю, – выдохнул мне кипятком в лицо, и прижался лбом к моему лбу, а потом огненными губами, и быстро зашептал, – но моя любовь – смерть. Я – твоя смерть, Ждана моя! Ты понимаешь это или нет? Не могу я любить в облике людском, такова моя сущность… а драконий причинит тебе адские страдания и убьет! Умрешь в нечеловеческих мучениях! А я… я сдохну следом за тобой!
И дерево тряхнул, алые лепестки цветов закружились и вниз опустились кровавым ковром.
– Но ведь один раз любил, – прошептала я и обхватила его лицо ладонями, – я каждый твой вздох и поцелуй в сердце ношу, вспоминаю твой запах.
– Мне твой вспоминать не надо, я весь им пропитался, я его чувствую повсюду. Согласен издалека смотреть… согласен изнывать и с ума сходить.
– А я не согласна! Лучше сгореть один раз и так ярко, чтоб вспыхнуло небо, а не тлеть всю жизнь и погаснуть.
– Не сгоришь! Я не позволю!
– А что сделаешь? В клетку посадишь?
– Посажу! На цепь! Еще раз без моего ведома сунешься куда-то, в подвале сидеть будешь на веревке! Как зверек!
И снова глаза стали красно-оранжевыми, а зрачки превратились в острые щелки.
– Такая твоя любовь?
– Хуже, Ждана. Она намного хуже! Не зли меня, я причиню тебе боль, не буди дракона, когда он готов смиренно уступить мне место.
– Я любого тебя люблю: и дракона твоего, и человека!
– Нельзя меня любить! Забудь об этом и смирись! Все!
– Лучше б я в волны бросилась и не звала тебя никогда! Хуже смерти ты! Ненавижу!
Смел меня рукой, как травинку, с такой силой, что я отлетела на несколько метров назад и спиной по земле прочесала. От боли искры из глаз посыпались и слезы выступили.
– Ненавидь! Здесь теперь сдохнешь, когда я решу! Сама выбрала. Сама позвала. Быть тебе вечно в моем заточении. Пока я не решил иначе.
Развернулся и скрылся в изумрудных зарослях, и, словно опровергая все законы природы, с неба сорвались хлопья снега, покрывая тонким слоем белой ваты зеленые листья и ярко-алые цветы. Разрыдалась, не в силах на ноги подняться, прикрывая глаза и дрожа всем телом от боли и от отчаяния.
– Дура ты, человечка. Всегда знал, что с головой у тебя проблемы, а теперь точно убедился. Ты что натворила? Ты понимаешь, что погибнуть могла?
Голос Врожки доносился сквозь гул в голове, почувствовала, как карлик помогает подняться, и оттолкнула его.
– Уходи.
– Не уйду. Увести тебя отсюда надобно и ссадины смазать. Спиной несколько метров прочесала, весь сарафан кровью пропитался. Вот дура-баба. Какая дура. Тебя б волна адская слизала и на дно морское утащила. Давно океан так не бесновался. С тех пор, как ты здесь появилась, шторм не утихает.