Однако гул голосов, продолжавший звучать у нее за спиной, вынудил ее остановиться. Младшая послушница обернулась и, привстав на цыпочки, вытянула шею, чтобы за спинами мужчин разглядеть вошедшего. Когда она его увидела, выражение ее глаз стало таким же тревожным, как у Дакара.
Пришедшим оказался Аритон, потомок Фаленитов и наследный принц Ратана. В таверну он явился один.
Не сделав и трех шагов, Аритон остановился. Капюшон его плаща был наполовину откинут, пальцы с побелевшими костяшками стискивали ткань так, словно закоченели и не могли разжаться. Принц стоял в непонятном оцепенении. Проследив, куда направлен взгляд Аритона, Элайра поняла причину его состояния. К закопченным и засаленным балкам над стойкой было прибито потускневшее от времени полотнище с изображением золотой звезды на синем фоне — герба династии Илессидов, законных правителей Тайсана. После падения верховных королей знамя перекочевало в таверну. Нескольким поколениям тупых и злобных завсегдатаев оно служило излюбленной мишенью для метательных упражнений. В самом центре полотнища торчали две стрелы, несколько грязных дротиков и заржавелых ножей.
Ошеломленный, побледневший, Аритон глядел на поруганное знамя. Он шагнул к стойке, потом качнулся, словно за что-то зацепившись, и ненароком задел локоть человека, пробиравшегося к своему столику с полной кружкой эля. Часть эля выплеснулась, и на Аритона обрушился поток грязной брани. Наследный принц Ратана вежливо извинился, и... его речь мгновенно заставила всех собравшихся умолкнуть и повернуться к нему.
В таверне воцарилась напряженная тишина. Аритон вздернул подбородок. Недавнее оцепенение разом спало; он понял и свой промах, и грозящую ему опасность. Увы, было слишком поздно.
Какой-то головорез вскочил, опрокинув скамью, и заорал:
— Эт свидетель, он же из варваров!
В Аритона бросили кружку, которая пролетела мимо, заставив пухлую разносчицу опасливо нырнуть под стойку. Таверна забурлила. Ослепленные яростью, люди вскакивали с мест, и каждый горел желанием самолично расправиться с дерзким пришельцем. Разумеется, его приняли за человека из клана изгнанной родовой знати, имевшего наглость явиться в город.
Мгновенно собравшись, Аритон отскочил в сторону, и кулак нападавшего пронзил воздух. Потеряв равновесие, противник загородил дорогу другим нападавшим. Воспользовавшись моментом, Аритон нырнул в стремительно сужающийся просвет между телами и пролез под первый попавшийся стол. Скрипнули доски; миски с горячей похлебкой и куриными костями взмыли в воздух и вместе с опрокинутым столом обрушились на жаждущих расправы.
С воплями и проклятиями толпа отпрянула. Те, кого Аритон лишил ужина, еще не успели повскакивать со скамеек и делали отчаянные попытки схватить наглеца за край одежды. Но куда там! Аритон вскинул руки, подпрыгнул и перемахнул через потолочную балку. Рухнув на плечи какому-то солдату, он согнул вояку пополам, и тот ударился челюстью о собственный металлический нагрудник.
— Ну, тварь! — зарычали у Аритона за спиной. — Выползок из материнской задницы! Мы раздавим тебя прямо здесь, и палач не понадобится!
Кольцо вокруг него смыкалось. Аритон снова подпрыгнул и теперь повис на тяжелом кованом светильнике, куда втыкали факелы. Его пытались схватить за ноги. Отбиваясь, он добрался до поперечных брусьев, которые вместе с продольными балками нависали над залом таверны, разделяя первый этаж и периметр галереи второго. С проворством матроса, привыкшего лазать по вантам и мачтовым перекладинам, он стал пробираться дальше. Со всех сторон в него летели кружки, миски, ложки и ножи. Аритону удалось скинуть с себя плащ, который он превратил в подобие мешка. Поймав туда тяжелую глиняную миску, несколько ножей и что-то еще, он швырнул плащ на головы двух наиболее ретивых преследователей. Маневр удался: теперь оба барахтались на полу, мешая друг другу выбраться из шерстяного плена. Они не видели того, что сразу же заметили все остальные: дерзкий незнакомец был безоружен.
Элайре вдруг стало невыразимо страшно. Еще немного — и единственный наследник ратанского престола станет жертвой озверелой, дремучей толпы. Дакар безучастно храпел. Единственным, кого ужасала эта дикая охота, был менестрель в ярко-алом одеянии, так и оставшийся сидеть возле очага.
Аритон сознавал: помощи ему ждать неоткуда. Разъяренный сброд громоздил скамейки на столы, чтобы добраться до балок. Самые отчаянные уже были наверху, подбираясь к нему с двух сторон. Аритон перепрыгнул на соседние балки. Добежав до противоположной стены, он стал со смехом подзадоривать толпу. Элайра затаила дыхание, ожидая, что сейчас Аритон воспользуется магией теней или чем-либо подобным. К счастью, ему хватило здравого смысла (а может, инстинктивного чутья) не сделать этого. Он нагнулся и сдернул с гвоздя висевшую возле трубы длинную палку с крюком на конце. Нехитрое это приспособление помогало вешать над очагом и снимать с огня котлы с пищей. Аритону оно заменило палицу с железным наконечником. Стремительно выпрямившись, он зацепил ногу ближайшего противника. Тот не успел и глазом моргнуть, как оказался внизу, подмяв под себя нескольких человек.
Аритон быстро перевернул палку и ударил тупым концом какого-то солдата. Теряя равновесие, солдат отчаянно замахал руками. Не желая упускать завоеванного высокой ценой преимущества, Аритон шагнул вперед, чтобы сбросить вниз и этого головореза. И тут из толпы в него метнули клинок.
Заметив блеснувшее лезвие, Аритон вновь перевернул палку. Клинок ударился о железо крюка, изменил направление и впился в чье-то плечо. При виде хлынувшей крови раненый пронзительно закричал. Крик возбудил толпу; теперь она жаждала расправы. Незнакомец оказался не только дерзким, но и опасным, и с ним нужно было кончать как можно быстрее. Итарранские наемники обнажили мечи. Чернь спешно вынимала ножи и хватала все, что могло сойти за оружие. Весь разнокалиберный арсенал был направлен против одного-единственного человека, застывшего на балке. Оставаться наверху стало предельно опасно. Аритон швырнул вниз палку и спрыгнул сам.
Палка со свистом врезалась в половицы, ненадолго остановив преследователей. Но едва Аритон оказался на ногах, к нему подступили двое солдат с длинными мечами. Он сумел вновь подхватить палку, и мечи лязгнули о железо крюка. Элайра увидела, как темноволосый юноша отступил в сторону и качнулся, стараясь нащупать спиною стену. Внимание Аритона было целиком поглощено отражением ударов; казалось, он не чувствовал, что упирается в дверь.
— Эт милосердный! — воскликнул менестрель. — На него же могут напасть со стороны кухни и ударить в спину.
Элайра в отчаянии подскочила к менестрелю.
— Куда ведет эта дверь? Тоже в кухню? — спросила она, указав на боковую дверь.
Менестрель озабоченно кивнул. Элайра начертила в воздухе знамение, оберегавшее от опрометчивой доверчивости. Ведь она обращалась к совершенно незнакомому человеку.
— Прошу тебя, отвлеки их внимание.
Менестрель вскочил на ноги и испуганно крикнул:
— Да сохранит нас Эт! Я только что видел за окном сообщников из его клана!
Более десятка нападавших позабыли про Аритона и бросились навстречу новой опасности. Понимая, что в ее распоряжении считанные секунды, перепуганная юная колдунья решилась на безрассудный шаг, сосредоточив все внимание на своем магическом камне. Кое-как произнеся заклинание, она исчезла.
Точнее сказать — набросила на себя особый покров, отражавший окружающий мир, но скрывавший ее. На том месте, где сейчас она стояла, посторонний глаз видел грязные половицы, сосновую щепку, щербатую оловянную кружку. Однако иллюзия была очень хрупкой, и если бы кто-то в толпе задался целью найти Элайру, ее бы легко обнаружили и схватили. К счастью, сейчас преследователям Аритона было явно не до нее. Дверь, как можно быстрее добраться до боковой двери! Элайра проворно огибала перевернутые столы, протискивалась между кучками ремесленников, воинственно потрясавших кулаками, и уворачивалась от разносчиц, которые ползали на четвереньках, пытаясь спасти хоть какую-то посуду.
Первая часть ее замысла удалась: Элайра достигла боковой двери, оставшись незамеченной. Царивший здесь полумрак был как нельзя кстати. Девушка расстегнула воротник и вытащила белый кристалл, висевший у нее на шее на тонкой серебряной цепочке. Элайра положила кристалл в сложенную чашечкой ладонь и начала произносить заклинание, изменяя направление своего внутреннего разума. Рука дрожала, дрожал и голос. Элайру начала охватывать паника. Хуже всего, если послушница, наблюдавшая за второй ветвью, обнаружит ее именно сейчас. Пытаясь отделаться от страха, юная колдунья молила о том, чтобы этого ни в коем случае не произошло. Не раздумывая, она тут же добавила другую мольбу: чтобы никто из головорезов, от которых Аритон продолжал яростно отбиваться, не додумался пробраться через кухню и ударить принца в спину. Соединив все призванные ею силы, Элайра начертила в воздухе знак исполнения колдовства.