Глубоко вздохнув, я открыла папку и стала просматривать документы, пока Паркер вводил меня в курс дела и всего, что есть в наличии против Лайла Фиске. Выглядело все, мягко говоря, не очень. Понятно, почему Шут-Ник так отчаялся, что даже обратился ко мне.
На бумаге парень казался виновным на все сто. Его нашли на месте преступления, покрытым с ног до головы кровью Эмери. В салоне машины обнаружили его отпечатки, а в руках у него был ее телефон. Кроме того, согласно отчету офицера, прибывшего первым на место преступления, Лайл вел себя настолько враждебно, что его пришлось усмирить. Если Фиске невиновен, то скорее всего дело было не во враждебности, а в том, что он обезумел от увиденного.
Но если он все-таки это сделал и находился на месте убийства до приезда полиции, то куда делось тело? Отпечатков Фиске на руле машины Эмери не нашли, а его пикап тут же конфисковали. Внутри нашлись только свидетельства того, что девушка бывала в тачке своего бойфренда, в чем ничего удивительного нет. И никаких следов, которые могли бы остаться, если бы он перевозил куда-то тело.
Короче говоря, дело строилось на косвенных уликах и могло похвастать серьезными дырами. Мне оставалось лишь понять, как проделать таких дыр побольше, чтобы у жюри присяжных было достаточно сомнений, которые приведут к оправдательному приговору. Если, конечно, Лайл Фиске действительно никого не убивал.
Глава 4
Однажды я пыталась организовать банду,
а получился книжный клуб. Мем
Когда я вернулась в приемную, то бишь в кабинет Куки, она как раз закончила с кем-то говорить по телефону, и я тут же почувствовала что-то тревожное. Похоже на все ту же депрессию, которую я ощущала уже не один день.
— Как все прошло? — спросила Куки, глядя, как Паркер оглянулся напоследок и закрыл за собой дверь.
Я показала ему средний палец (мне же двенадцать лет!) и повернулась к подруге:
— Чудесненько. С тобой-то что приключилось? Что-то не так?
— В смысле?
— Ты хандришь с тех пор, как мы вернулись.
— Просто переживаю за тебя. Ты ж меня знаешь, я та еще паникерша. — Куки пошевелила пальцами вокруг головы. Знать бы еще зачем.
— Понимаю, честно. Но есть ощущение, будто ты мне чего-то недоговариваешь. А у меня на такие дела интуиция отменная.
— Не-а. Мне скрывать нечего.
— Ты же в курсе, что можешь поделиться со мной чем угодно?
— Чарли, у тебя и так забот полон рот. Мои проблемы по сравнению с твоими просто-напросто дурацкие.
— Чего?! — офонарела я. — Какие еще проблемы? В чем дело?!
Куки поникла прямо за столом. В каждом движении сквозила печаль.
— Эмбер решила, что хочет закончить семестр в ШГ.
— В ШГ? В «Школе для глухих» в Санта-Фе?
В ШГ учится Квентин, в которого Эмбер по уши влюблена. С Квентином все ясно, он действительно глухой, но Эмбер — и близко нет.
— Классная идея! — сказала я, стараясь выжать из себя весь энтузиазм. — Наверное. Только… у нее точно все для этого есть? В смысле она не забыла, что ей должно кое-чего для этого не хватать? — Куки вопросительно изогнула бровь, и я объяснила: — Она же хорошо слышит. А там, ну… учатся глухие дети.
— А-а, ты об этом! Туда принимают слышащих детей. В основном, конечно, родственников учащихся или детей местных учителей.
— А подружек учеников тоже принимают? Надо же, какая дальновидная там администрация!
— Не принимают. Но Эмбер так активно участвует в жизни своей школы, что в ШГ решили сделать для нее исключение. Видимо, она произвела там впечатление. Ее все любят. Учителя, ученики, подсобные рабочие. Мужик из столовой вообще души в ней не чает. Эмбер постоянно привозит домой сальсу его собственного приготовления.
— О да, — мечтательно протянула я, — чувак просто космос.
— Я о том же.
— Но, как бы замечательно все это ни было, ты не хочешь, чтобы она там училась, да?
— Не то чтобы не хочу. Это же такой опыт — полностью погрузиться в другую культуру! Вот только она хочет весь комплект. Выжать из возможности все соки.
— Вряд ли все так пошло, как кажется из этих слов.
— Эмбер хочет в учебные дни жить с остальными учениками. То есть, как все они, оставаться на учебную неделю в школе.
— А-а. — Понятно, почему Куки так расстроена. — То бишь она почти неделю будет жить в общаге? С девочками в комнате, где через стенку живут мальчики?
Куки молча кивнула, а с ее лица легко можно было вылепить маску беспокойства.
— Что ж, тут я с тобой солидарна.
— Фактически они будут жить вместе, — сказала Кук. — Эмбер очень хочет там учиться, и это прекрасная возможность. Но она же еще маленькая! Да оба они еще сущие дети.
— Согласна. Я знаю, что они влюблены, — тут я показала в воздухе кавычке, — но это офигеть какое важное решение! Я бы даже сказала, это большое дело. Больше, чем грудь у Эмбер.
— Ну, грудь у нее не большая, — начала Куки, — но…
— Да я не о том! В свое время грудь у нее будет что надо. Но сейчас мы говорим об очень важном, очень большом, блин, решении. Она до сих пор не оправилась от всей этой фигни с лифчиками, а теперь еще и это? Может быть, мне стоит с ней поговорить…
— Правда? Ты с ней поговоришь? — спросила подруга, чье лицо сейчас выражало все надежды мира.
— Само собой. Она же вполне может учиться там днем, а ночевать дома. Никакой нужды оставаться в общаге нет, правильно?
— Правильно. А если ей там понравится, мы можем вернуться к этому разговору летом.
Я похлопала подругу по спине.
— Похоже на план.
— Итак, — сказала Куки, успокоившись от моего обещания уговорить Эмбер снять ногу с педали газа и хотя бы на время притормозить, — раз уж мы обнажаем нутро, что не так с тобой?
— Чего? — фыркнула я. — Со мной все путем.
— Чарли, я знаю, что тебя что-то беспокоит. Тебе меня тоже не обмануть, помнишь?
— Ну правда, все в порядке. Солнце почти видно. Небо почти голубое, хоть и с мощным серым оттенком, но это мой любимый цвет. Что может быть не так?
— Ты можешь поделиться со мной чем угодно. И ты прекрасно это знаешь.
— Ага. Только, похоже, временами я забываю, какая ты у меня клевая. Просто слишком много навалилось в последнее время. Да и в Нью-Йорке много всего произошло.
— Я в курсе, я ж там была, помнишь?
Я тихо рассмеялась:
— Знаю-знаю! Но я много чего тебе не рассказывала.
Куки подалась вперед.
— Серьезно? Например?
— Ну, мне кажется, что после нашего возвращения Рейес стал от меня отдаляться.
— Чего? Ох, солнце, ты ошибаешься!
— Нет, серьезно. Он ко мне неделю не прикасался. Так и знала, что надо было пойти качать вагинальные мышцы, когда бездомный чувак презентовал мне купон на пятидесятипроцентную скидку!
Уронив лицо в ладонь, я драматично рухнула на стол Куки.
— Чарли, я очень сомневаюсь, что накачивание вагинальных мышц может помочь… да с чем угодно.
— Но это еще не все. — Я отодрала лицо от стола. — Помнишь тот вечер, когда Куур пытался меня убить?
Куур был эмиссаром, которого Люцифер послал меня убить. А точнее — заключить в ловушку в божественное стекло. Благодаря надменности демона и жертве моего отца я не попала в ловушку, а поймала в нее самого Куура.
— Еще бы! Об этом ты мне точно рассказывала, — махнула рукой Куки, явно не горя желанием снова слышать эту историю.
— Ага, рассказывала, зато не рассказывала, что в тот же вечер перешел мой отец. Именно так ко мне и вернулась память.
— Минуточку. То есть он перешел, надеясь, что так ты все вспомнишь?
Я кивнула.
— И получилось?
Я кивнула еще раз.
— А когда он перешел, я увидела замечательные вещи, Кук. А ведь даже не подозревала, что он все это чувствовал. Он меня любил. Несмотря на то, что папа выбрал хреновую вторую жену, он по-настоящему меня любил.
— Конечно, любил! Неужели ты в этом сомневалась?
— Не знаю. Наверное, нет. Но увидеть это было приятно.