— Как ночка прошла?
Я поставила чашку, бросилась к подруге и проревела на ее груди добрых тридцать минут. По одной за каждый миллиард на моем банковском счете.
Глава 21
Кофе.
Распущенность.
Безумие.
Одно готово. Едем дальше. Статус в соцсети
Когда наконец появился Рейес, мы с Куки сидели за стойкой в кухне и пили кофе. Точнее я пила кофе и просматривала сделанные подругой распечатки, а она в полнейшем шоке пялилась в никуда. В уголке ее рта поблескивала слюна. Я не выдержала и промокнула это безобразие салфеткой, но Куки даже не шелохнулась.
— Ты ей рассказала? — спросил Рейес, наливая себе кофейку.
— А не надо было?
— Наоборот. Если со мной что-нибудь случится, именно на нее ты сможешь положиться больше всех. Ей нужно все это знать не меньше, чем тебе.
Повернувшись ко мне, Рейес навис над стойкой. На нем была темно-красная рубашка и, как обычно, джинсы. Не в облипку, но и не широкие, штаны, тем не менее, плотно облегали бедра. И задницу. И самое интересное спереди, блин.
— Может, вернемся в спальню? — предложил Рейес, не опуская чашку.
Я выпрямилась и откашлялась. А потом изобразила на лице самую искреннюю мольбу:
— Рейес, прошу тебя, убери мое имя с…
— Нет, — перебил он меня таким тоном, будто обласкал. — Дело сделано. Причем еще семь лет назад. — Он подошел и запечатлел на моих губах легкий поцелуй. — И прекрати плакать. Кстати, — добавил он, перед тем как взять куртку и уйти, — кажется, Куки нужна медицинская помощь.
Чтобы успокоить нервы, понадобилось еще три чашки кофе. Как только Куки пришла в себя, мы стали вместе просматривать распечатки, которые она принесла. В основном это были новостные статьи о каждой из смертей в детском доме.
— Чарли, — проговорила подруга, которая до сих пор была не в состоянии понять, что произошло, — это что же получается? Он записал все счета на тебя еще до того, как вы встретились? До того, как он вышел из тюрьмы?
Я кивнула и закрыла глаза, стараясь не думать обо всех несправедливостях, что выпали на долю Рейеса. Включая и ту, о которой мы сейчас говорили.
— Не понимаю, какая муха его укусила, чтобы такое отколоть? Это же его деньги, Кук.
По щекам потекли слезы, и Куки опять сгребла меня в объятия.
— Он любит тебя, солнце. Всегда любил. И искал тебя даже тогда, когда вы не были знакомы.
— Но я этого не заслуживаю.
— Чарли, — Куки взяла меня за плечи, — он верит, что заслуживаешь, и, если начистоту, я тоже в это верю. Деньги могут пригодиться. А даже если и нет, то их унаследует Пип.
Я икнула, чуть не рассмеявшись.
— Ну ладно. Может быть, с этой точки зрения оно того и стоит. Но мне все равно неудобно.
— И это вряд ли когда-нибудь изменится. Лично я даже представить себе не могу такую кучу денег.
— А я о чем? Кстати, ты не в курсе, сколько мусорных баков может наполнить такая куча?
В дверь кто-то постучал.
— Открыто! — крикнула я. — Это твой благоверный.
— Ага.
Нарисовался дядя Боб, который в коричневом костюме и при галстуке выглядел очень мужественно.
— Классно выглядишь, Диби.
— Спасибо, милая. У меня суд, — объяснил он свой наряд.
— Опять, что ли, убийство затеял?
— Не меня судят. Я выступаю в качестве свидетеля.
— А-а, ну да. Пардон.
— В общем, чтоб вы обе знали, я спрошу в последний раз, кто вас нанял. Потом пойду за ордером. Или даже арестую обеих.
— Спасибо, что предупредил, дядя Боб.
Куки лишь приподняла брови в полной уверенности, что в итоге победа будет за ней.
Диби расстроенно вздохнул:
— Честное слово, я это сделаю.
— Конечно, сделаешь! Но если Джоплин так психует, почему сам у меня не спросит? И если он тебя донимает, то почему ты не пошлешь его на три веселых?
— Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ему очень любопытно, кто вас нанял и зачем.
— Странно все это. Почему ты не дашь ему от ворот поворот и не спросишь, с чего он так взбеленился?
— Потому что я не в третьем классе, а он помешан на контроле. Ты вообще меня слушаешь?
— Может, он не хочет, чтобы команда Дэвидсон оставила его с носом.
Мы с Куки дали друг другу пять. А что? Мы молодцы.
Дядя Боб пожал плечами:
— Он говорил что-то о том, что ты сорвешь дело.
— Такое впечатление, что нет у Джоплина никакого дела, вот он и пытается свалить всю вину на кого-нибудь другого.
— Возможно, ты права. Но на всякий случай советую вам обеим собрать сумки с самым необходимым.
— Можно подумать, нас со всем этим барахлом пустят в тюрьму.
Диби наклонился поцеловать жену и двинулся к выходу.
— Увидимся позже, дорогой, — сказала та ему вслед. — Если меня посадят, не забудь забрать Эмбер из школы. — Получив в ответ только бурчание и хлопок от закрывшейся двери, Куки рассмеялась: — Его бесит, что мы не говорим, кто нас нанял.
— Ох уж эти семейные мелочи! — Я пролистала бумаги и спросила, возвращая нас к делу: — Так что там с медсестрой в детдоме?
— Ах да. — Куки ткнула пальцем в одну из бумажек, которая оказалась копией трудовой книжки упомянутой медсестры. — Она проработала там много лет, но посмотри вот на это. На несколько месяцев она взяла отпуск, чтобы присматривать за больной матерью. И, пока медсестры в доме не было, никто не умер. Знаю, о чем ты думаешь, — добавила Куки раньше, чем я успела что-то сказать. — Дети умирали в течение нескольких лет. А как только мать медсестры скончалась и сама барышня вернулась на работу в детдом, от приступа астмы умер еще один ребенок. — Кук показала мне одну из статей. — Медсестра и есть общая ниточка. Точнее одна из них. Там до сих пор работают тот же директор, те же воспитатели и тот же завхоз, которые работали в то время, когда начались все эти смерти. Мне показалось странным, что один мальчик умер буквально перед тем, как медсестра ушла в отпуск, а через неделю после ее возвращения умер еще один ребенок.
— В этом точно нужно покопаться поглубже.
В статье медсестру называли героиней, потому что она пыталась спасти мальчика, больше часа делая ему искусственное дыхание. Лишь потом ее нашли, и приехала скорая помощь. На фотографии, которой сопровождалась статья, измученная и рыдающая медсестра падала в руки коллеге, в то время как медики из скорой забирали девятилетнего мальчика. Заголовок гласил: «Медсестра упала в обморок после смерти ребенка, которого она всеми силами старалась спасти».
— Очень драматично, — сказала я, видя, что с фоткой все на свете не так. — Это именно то внимание, которого жаждут некоторые личности.
— Я тоже так подумала.
— Что ж, похоже, я знаю, чем сегодня займусь.
— И я. Буду выяснять, во сколько мусорных баков влезет тридцать миллиардов долларов.
Мы снова дали друг другу пять, и я направилась к Джорджу. Джордж — душ Рейеса. Нет. Я закрыла глаза и поддалась нахлынувшему счастью. Джордж — наш душ.
***
Приготовившись идти в офис, чтобы опять увидеться с Куки, я тщательно и нарядно приоделась. Черный свитер, джинсы и высокие ботинки. То бишь все то, что я обычно ношу зимой.
Рейес прислал мне сообщение с большим пальцем вверх, что означало «Связался с Ошем. С Пип и компанией все путем».
Идя по стоянке к офису, я заметила припаркованный чуть дальше в переулке знакомый салатовый минивэн. Это были те самые неуклюжие и суперские охотники за привидениями, которых мне хотелось усыновить.
Пришлось давить в зародыше желание подбежать к тачке и отдать ребятам кусочек моего мозга для исследований. Во-первых, это было бы больно и с кучей крови, а у меня в сумке вместо скальпеля и пилы только канцелярский нож, а во-вторых, мне было наплевать. Хотят впустую тратить свое время — бога ради. Правда, я немножко удивилась, что после нашей беседы они все еще околачиваются поблизости. Оставалось лишь надеяться, что французскую компашку все-таки удалось отпугнуть, потому что они уж точно из опасных типов.