Пари ее привезла, после чего я битый час объясняла офицеру, о каком проклятии речь, и почему Хэзер считала, что умрет, если не сбежит. Как я и думала, чувак над нами посмеялся, но заверил, что, как только оформит рапорт и уберет имя Хэзер из списка без вести пропавших, никаких проблем возникнуть не должно.
Немало времени потребовалось, чтобы убедить саму Хэзер, что ей никогда не грозило никакое проклятие, и что оно никогда больше не вернется.
— Пари сказала, что вы не из этого мира, — ошарашила меня девочка, когда мы остались одни.
— Ну, отчасти — да.
— А еще сказала, что вы из другого измерения.
— Отчасти — из другого.
— И что там вы как принцесса.
Ладно, с этим даже я могу смириться.
— Типа того, ага.
— Хотела бы я видеть ваш свет, как видит Пари.
Радуясь, что Хэзер этого света не видит, я покачала головой и подумала о Пип. О том, через что ей придется пройти только потому, что она будет отличаться от остальных. Лично я никогда не хотела быть какой-то другой, но расти с такими способностями очень и очень непросто.
— Я рада, что ты его не видишь. А Пари, кстати, не умеет держать язык за зубами.
Недомогание Хэзер, как выяснилось, объяснялось обычным гриппом. Она поправится. А я вынуждена признать, что радость, которая хлынула из мисс Риццо при виде Хэзер, согрела мне сердце. Сотрудники «Теплого пристанища» заботились о своих подопечных. Пусть не всегда это показывали, но переживали за них по-настоящему.
Наобнимавшись со всеми подряд, мы с Пари наконец направились к своим машинам.
— У тебя такой вид, — сказала я подруге, — словно тебя переехал грузовик отчаяния.
Та пожала плечами:
— Мне вроде как нравилось, что она рядом.
— Ага, мне тоже. Слушай! А вдруг у них есть какие-нибудь социальные программы типа для старших сестер? Если да, то мы могли бы приезжать и тусоваться с детьми.
— Думаешь, такие программы есть? — просияла Пари.
— За спрос-то денег не берут.
— Точно!
Не говоря больше ни слова, она помчалась обратно в детдом поговорить с директором.
Глава 23
Я была готова покорить мир,
пока не заметила что-то блестящее. Надпись на футболке
Оставив Пари в детдоме, я погрузилась в надежды где-нибудь на бескрайних просторах родины отыскать Ошекиэля, но не прошла и двух шагов, как позвонила Куки.
— Дом тирольских штанишек Чарли.
— Говорить можешь?
— Наверное, да. Хотя местами могу шепелявить. Недосып. А в целом, чувствую себя неплохо.
— Азартные игры.
— О да, детка! Вегас. Блек-джек. Мужики-стриптизеры.
— Мистер Адамс.
— Ну, пусть тоже едет, но в отеле жить будет отдельно.
— Из-за азартных игр все его деловые потуги завершались провалом.
Я застыла на полушаге.
— Хочешь сказать, у него проблемы с азартными играми?
— Не просто проблемы, а огро-о-о-о-омные! Он в долгах как в шелках. Причем не в хорошем смысле.
Неужели в таких случаях бывает хороший? А теперь вопрос на двадцать тысяч долларов:
— Кому он должен?
— Мне удалось выяснить только имя его букмекера. Дэнни Трехо[24]. — Я молчала, поэтому Куки добавила: — Прошу прощения. Увидела фамилию Трехо и разволновалась. Букмекера зовут Умберто Трехо.
— Да ла-а-адно! Вряд ли, конечно, это тот самый Умберто Трехо, с которым я училась в школе. А где, кстати, ты откопала эту информацию?
Ей-богу, Кук меня сразила наповал.
— У меня свои источники.
— Которые дядя Боб?
— Ага. Они там у себя вроде как тоже занимаются делом Адамс.
— А я думала, он ничего о расследовании не знает.
— Ну, по участку слухи ходят. Так он мне сказал.
— С какой стати он поделился с тобой этими слухами, после того как угрожал нас обеих арестовать?
— Я ему пообещала невозможно особенное свидание.
— Куки, — усмехнулась я, — ты так быстро растешь!
***
Планы по выслеживанию Оша опять пришлось отложить. Я сделала пару звонков и отправилась в дыру на Митчел, которая так и называлась — «Дыра». Согласно моим источникам, именно там Умберто и проворачивал свои делишки. А если так оно и есть, то я вполне могу догадаться, на кого работает этот жадный до наживы адвокатишка, у которого руки по локоть в банке с заплесневелыми печеньями, как у самого продажного конгрессмена.
В «Дыре» сидело несколько мужчин. Практически каждый сразу повернулся ко мне, потому что давно укоренившаяся в их мозгах паранойя мигом подняла свою уродливую голову. Наверняка отстойно быть преступником и подозревать каждого встречного. Есть ведь и более спокойные способы зарабатывать на жизнь.
Не глянул на меня только один невысокий и коренастый чувак, который просматривал какие-то записи в блокноте. Прямо к нему я как ни в чем не бывало и направилась.
— Да это же сам Зумберто!
Так мы обзывали его в школе, потому что у парня явно зудело шило в заднице. Он и пары минут не мог просидеть на одном месте. Ей-богу, его можно было бы снимать в рекламе таблеток от СДВ.
Умберто ошарашенно оглянулся:
— Чарли Дэвидсон?
— Каждый божий день. Как жизнь?
Я села на три табурета дальше — поближе к выходу и свободе на случай, если придется срочно делать ноги. Все взгляды по-прежнему были обращены ко мне. Слишком пристальные, слишком тяжелые, будто каждый из присутствующих был готов подвергнуть меня пыткам, лишь бы выудить какую-то информацию. Ну или просто подвергнуть меня пыткам забавы ради. Паранойю тут можно было хоть топором сечь.
Умберто явно стало не по себе.
— Нормально. Сама как? Слыхал, на копов ишачишь.
— А я вот могу только догадываться, на кого ишачишь ты.
— Ни на кого. Я тут хозяин. — Где именно «тут», он показал, вздернув подбородок, как натуральный гангстер.
— Ладно, давай перефразируем. Кто тебя в букмекеры завербовал?
Рот Умберто скривился в беззаботной ухмылке, а сам он пожал плечами:
— Знать не знаю, о чем речь. И кстати, валила бы ты отсюда подобру-поздорову.
Я пересела на один табурет ближе.
— Видишь ли, я пришла с официальным визитом. Не хотелось бы наблюдать, как в это местечко нагрянут с рейдом. — Поцокав языком, я осмотрелась по сторонам. Повсюду грязные деревянные столешницы и мутные зеркала. Неровные полы и замызганные, расшатанные бильярдные столы. — Жалко будет, если тебя лишат такой роскоши.
— Роскошь не роскошь, а дело свое это место делает. Какого хрена ты мне угрожаешь? Мы же вроде в школе здорово ладили.
— Это да. — Я бы даже рискнула сказать, что мы с Умберто были друзьями. Мне всегда нравились клоуны. — Но это было до того, как ты заделался букмекером. Долги тоже сам выбиваешь?
Это бы объяснило, почему в столь ранний час в забегаловке такая концентрация раскаченных мышц.
— Дэвидсон, чего тебе от меня надо?
Я придвинулась еще на один табурет ближе. Умберто жестом остановил чувака, который шел к нам и явно собирался скрутить меня в бараний рог.
— Ну, например, чтобы ты рассказал мне, что за сделка у тебя с одним из твоих клиентов.
— А может, с одним из твоих, мисс частный детектив?
— Неужто ты интересовался моими делами?
— Делать мне больше нечего! Просто ты как-то выручила моего кузена. — Внезапно отбросив всю эту гангстерскую показуху, Умберто как будто смягчился: — Ему шили похищение, препятствие правосудию и еще кучу всякого дерьма. А ты доказала, что его подставила одна чокнутая баба. Ты, Шарлотта Дэвидсон, крутая телка.
— Быть того не может! — Я оказалась на табурете прямо рядом с Умберто. — Ты двоюродный брат Сантьяго? Я же по нему кипятком писала!
— Как и все. Черт, да за этим pendejo[25] девки в школе толпами таскались! — Умберто кивнул бармену. — Будешь что-нибудь?