Фараджи развернулся и в ужасе уставился на меня, не веря, что я осмелилась за ним проследить. Или что он не заметил меня сразу.
Тогда я задумалась, как давно эта семья живет в кошмаре. Девочка была худой до невозможности. Обезвоживание истощило организм до крайней степени. Только покрытое шрамами лицо оставалось все таким же красивым. Судя по разнообразным знакам на полу, родители определенно консультировались с каким-то целителем. Может быть, из шаманов. Что и понятно. Состояние Эмем было вызвано вовсе не болезнью. От того, что в нее вселилось, у меня горели легкие, и пекло в глазах.
Я шагнула вперед, но на пути встал Фараджи. Внутри него шла нешуточная борьба. Ему предстояло принять решение.
Поначалу я думала, что он взвешивает все «за» и «против» того, чтобы позволить мне попытаться хоть как-то помочь. Но я ошибалась. На самом деле он решал, что со мной делать. Отпустить с риском, что вся деревня узнает об Эмем, или убить. Имелось у меня подозрение, что склонялся Фараджи к последнему варианту. Скорее всего потому, что он покрепче взялся за мачете, который носил с собой повсюду.
— Можно мне на нее взглянуть? — спросила я на его языке и сглотнула сердце до того, как оно выскочило из груди.
Фараджи мог меня убить в мгновение ока. Я надеялась, что, если заговорю на его языке, он хотя бы подумает. Так и вышло.
Мне и в голову не приходило рассказывать направо и налево о том, что я говорю на всех известных Земле языках. Даже моим друзьям из Корпуса мира. Во-первых, такое далеко не просто объяснить, а во-вторых, пришлось бы жить с последствиями. Если бы кто-то узнал, меня постоянно просили бы предъявить доказательства. Так что до того вечера я ни разу не говорила в деревне на банту, хотя понимала все, о чем говорили вокруг меня.
Однако свое сокровище я продемонстрировала не зря. Все случилось именно так, как я и надеялась. Фараджи удивился ровно настолько, чтобы успеть пересмотреть свое решение по поводу моей неминуемой кончины. И это замечательно, потому что вряд ли мне удалось бы сбежать от острого, как скальпель, мачете в руках очень опытного охотника.
Я посмотрела на Нкиру, которая явно была на грани истерики.
— Не знаю, сумею ли помочь, — так спокойно, как только могла, сказала я, учитывая, что сердце ушло в пятки, — но попробую.
Девочка была одержима. Признавать это было больно, но отрицать — бессмысленно, хотя мои выводы основывались на Риган из фильма «Изгоняющий дьявола» и Стэне Марше из «Южного парка».
Уж не знаю почему, наверное, исключительно из-за отчаяния, жена Фараджи кивнула, и я присела рядом с их дочерью.
Тут и начиналось видео. Эмем показалась буквально за пару секунд до того, как я присела рядом с ней. Тогда я понятия не имела, что делаю. Потому что и не представляла, что демоны существуют, и продолжала сомневаться в этом даже после того случая. Зато впечатлений осталось хоть отбавляй.
Но кто нас снимал? В хижине никого больше не было. Неужели кто-то увязался за мной, как я увязалась за Фараджи? Откуда вообще взялась эта запись?
С тем, что сидело в девочке, я сначала заговорила на латыни, а потом на арамейском. Мне это показалось как раз в тему. И именно арамейский привлек внимание гада, потому что буквально через секунду хижина заходила ходуном.
А если верить видео, ничего подобного не было. Хижина стояла на месте, а вот меня мотало, как тряпичную куклу. Нкиру закричала и поползла к стене. Фараджи выронил мачете и в панике бросился за женой. Я же продолжала летать во всех возможных направлениях.
Честно говоря, я помню все совсем не так, ну да ладно.
Слава богу, атака длилась недолго. Как только гад внутри Эмем решил показать мне, где раки зимуют, он завопил и вылез из девочки. К тому времени я уже потеряла всякое ощущение того, где верх и где низ, поэтому так его и не увидела. Но вопли этой твари множились между ушами так быстро, что моя голова только чудом не раскололась пополам.
Однако любой, кто смотрел видео, слышал только глухие удары от того, как я врезалась то в стены, то в пол, то в потолок, и мои стоны. Больше ничего. Даже Фараджи, Нкиру и Эмем молчали, потому что валялись на полу без сознания. Зато по моим нервам текли жутки звуки. Со всех сторон подступала слепящая темнота. Горло и легкие обжигало едким жаром.
А потом все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Беда в том, что в этот момент я была на потолке. Само собой, я упала. Лицом в пол. Отскочила и упала снова. Когда же меня наконец размазало по полу, я несколько секунд шмыгала себе в подмышку и снова и снова спрашивала, ни к кому конкретно не обращаясь:
— За что?!
Я покрепче взялась за сотовый, пока Рейес смотрел, как я изображаю корабль «Посейдон» из фильма «Приключения «Посейдона»». Но, ей-богу, смотреть на то, как моя голова рикошетит от утрамбованной земли, которая служила полом в лачуге, было весело. Я не удержалась и тихонько захихикала, а Рейес едва сдерживал гнев. Причем гнев преобладал в тугом клубке его эмоций. Временами мне трудно понять, что именно чувствует Рейес, потому что этот его клубок почти всегда плотно утрамбован.
Потом я вспомнила кое-что еще с того вечера. Еле слышный стон, причем не мой. А следом за ним разрывающий сердце плач, когда Нкиру подползла к дочери. Они с мужем взяли ее на руки. Нкиру плакала так, что тряслись плечи, но из нее лилась только чистая радость. Вперемешку с таким облегчением, от которого не остается сил.
Видео закончилось, а я вспомнила, как с трудом поднялась на ноги и поковыляла вон из хижины, чтобы дать семье Фараджи отпраздновать случившееся без свидетелей.
Еще вспомнила, как заблудилась по пути в лагерь. Из-за усталости и травм казалось, что обратную дорогу я искала несколько часов, а на самом деле я ушла из лагеря несчастных два часа назад. Нашел меня еще один волонтер из Корпуса мира. Звали его Сэмюэл. Может быть, он и снял все на видео? У жителей деревни даже проточной воды не было, не то что камеры.
— И что будем делать? — спросила Куки, когда я врубила запись заново. Ну серьезно, последний прикол с прыгающей головой грех было не пересмотреть.
— Двести тысяч просмотров, — сказала Эмбер, когда меня на видео впечатало в потолок. — Квентин вчера сказал, что было несколько сотен, а сейчас уже за двести тыщ перевалило.
— Это просто ужасно! — повторила Куки то, что говорила чуть раньше.
Надо было видеть, как меня швырнуло в стену! Нога продавила солому, а когда меня мотнуло назад, я уже была наполовину босиком.
— Да это потрясающе! — восхищенно воскликнула Эмбер.
Тут я опять треснулась физиономией об утрамбованную землю, отпрыгнула и влепилась обратно в пол. Не успев взять себя в руки, я рассмеялась. А вот Рейес застыл, как статуя. Ему вообще редко кажется веселым то, что я делаю.
— Прости, дядя Рейес, — пролепетала Эмбер, уверившись, что сделала что-то не так. — Я не хотела…
— Да не злится он, не переживай. — Я повернулась к Рейесу, но он продолжал смотреть на экран телефона.
Стиснул зубы. Опустил голову. И просто испепелял сотовый взглядом.
— Тетя Чарли, мне очень-очень жаль.
Слегка встревожившись, я смотрела, как Рейес уходит. С ним такое бывает. Он часто бесится по самым странным причинам. А сейчас, наверное, разозлился потому, что его тогда не было рядом, чтобы спасти меня от большого страшного чудовища. Но даже если бы он там был, что он мог сделать? Летать со мной от стенки к стенке?
— С ним все будет путем, солнце. Но бли-и-ин, ты видела мое лицо?!
Я проиграла видео снова, и мы с Эмбер расхохотались так, что обе сложились в три погибели. А Куки все так же молча стояла рядом. К сожалению, от ее мегасерьезного вида нам стало еще смешнее, и в конце концов от смеха у меня разболелся живот.
— Чарли, — наконец разморозилась подруга, — что делать будем?
— Погоди, — отозвалась я, подняв указательный палец и пытаясь прийти в себя.