Неужели вся судьба Рейеса заключалась в страданиях? Сначала его мучили легионы демонов в аду, потом здесь, на Земле, над ним издевался Эрл Уокер… У меня разболелось за него сердце, но в то же время я почувствовала что-то неопределенное от Оша.
— В чем дело? — спросила я у него.
— Ни в чем.
— Я серьезно, Ош. О чем ты думаешь?
— А вдруг в Рейесе до сих пор живет зло?
— Это я и пытаюсь понять.
Мы покосились на божественное стекло, а потом в открытую уставились на кулон.
— Кому еще пива? — спросил Гаррет.
Что ж, тут без ста грамм не разобраться.
Глава 26
Нарываться на неприятности, значит, нельзя.
А напрокат взять можно? Чарли Дэвидсон
— Что там у тебя за план? — напомнил Ош, после того как они с Гарретом осушили еще по паре бутылок.
Я и не думала возражать. Пиво помогло им расслабиться и смириться с новостями. Судя по всему, оба были готовы к новой порции.
— Кстати о плане. Вам придется отнестись к нему как можно более непредвзято.
— Проклятье! — выругался Гаррет. — Все настолько хреново?
— Не для тебя, — заверила я Своупса.
— Значит, для меня? — спросил Ош.
Я кивнула:
— И мне очень жаль. Но я прошу тебя хорошенько подумать. Мы приблизительно знаем, где сейчас находится один, если не два сразу, из богов Узана. И, насколько я понимаю, он все еще там?
— Да, движется на восток, оставляя за собой смерть и руины. Он пока не в курсе, что три дня назад мы перевезли Пип и Лоэров.
— В общем, раз уж я знаю, где он сейчас находится, мне кажется, я могу его найти.
— Допустим. И что будешь делать дальше?
— В смысле? Заманю его в ловушку.
Я помахала кулоном, нечаянно уронила его, быстренько подняла и опять показала Ошу. Слава богу, божественное стекло неуязвимо.
Гаррет рассмеялся прямо в бутылку. Не потому, что я уронила кулон, а из-за того, что мое предложение казалось абсолютно неосуществимым.
— Давай-ка кое-что проясним, — проговорил Ош. — Ты собираешь подкатить к богу и попросить его запрыгнуть в кулончик?
— Нет, конечно! — фыркнула я. — Нужен целый ритуал, и я знаю, что делать.
— А мы, значит, не должны ничего рассказывать Рейесу? — уточнил Гаррет.
— Ага.
— По крайней мере до тех пор, пока не узнаем его намерений, — добавил Ош.
— По-моему, мы уже все знаем. Не знаем только одного: что произойдет, когда он, как и я, услышит свое имя.
— То есть то имя, которое он носил, будучи богом?
Я кивнула Гаррету:
— Да. Плюс неизвестно, какая из составляющих в нем сильнее. Или какая из частей личности может проявиться, когда Рейес узнает свое божественное имя. Но есть и хорошие новости. Когда я узнала свое имя, я осталась самой собой. Пусть и ненадолго. Пока не взорвалась, не потеряла память и не укатила в отпуск в штат Нью-Йорк. Но я ведь вернулась и по-прежнему остаюсь самой собой.
Ош покачал головой:
— Многовато рисков, учитывая, что стоит на кону. К тому же, ты кое-что забываешь.
— Что?
— А то, что ты охренительно яркая для любого бога из тысяч миров. Глазом моргнуть не успеешь, как он заметит твое приближение.
— Может, и не заметит.
Объяснять я не торопилась, поэтому Ош вопросительно выгнул бровь.
— Вот тут и понадобится непредвзятость.
— Неужто дальше еще лучше? — съязвил Гаррет.
— У нас в руках уникальный шанс, Ош, — сказала я, убеждая скорее себя, чем его. — Если мы его упустим, то будем жалеть.
— Если у тебя нет плана получше, чем идти к богу, сияя, как маяк, и всеми правдами и неправдами уговаривать его влезть в кулон, то я за то, чтобы этот шанс все-таки упустить.
Что ж, никто не говорил, что будет легко. Точнее я с самого начала понимала, что будет очень и очень трудно. Но ведь я знаю будущее Оша до мельчайших деталей. Могут ли мои поступки что-то изменить?
— А что, если я смогу подобраться к богу незаметно?
— Все равно план дурацкий, но как именно ты собираешься это провернуть?
Я опять уставилась на коврик. Подумала о том, что делаю, и что может пойти не так. Потом подумала о Пип и о ее судьбе. Никто из нас по-настоящему не важен. Да и не играли мы никогда никакой особой роли, кроме как послужить фундаментом для того, что Пип придется совершить.
— Чарльз? — вывел меня из раздумий Гаррет.
Что бы ни произошло с этой секунды, наша дружба исчезнет навсегда. Меня возненавидят, но я переживу. Если все получится, я спасу жизнь дочери. Дам ей еще один шанс выполнить свое предназначение.
А если не получится… Что ж, все это станет не важно. Я не имею права упустить такую возможность. Оставалось лишь надеяться, что он все поймет.
Глубоко вздохнув, я замедлила время и напала раньше, чем он понял, что к чему.
***
Разумеется, отреагировать Ош не успел. Я сорвала его с дивана, толкнула в стену и сдавила рукой горло.
Он и не думал бороться. Просто смотрел на меня сверху вниз с выражением полнейшего замешательства на лице. Он до сих пор так глубоко мне доверял, что не сопротивлялся.
Что ж, это он зря.
— Какого хрена? — спросил Ош.
— Ты сделаешь то, что умеешь лучше всего, — ответила я. — Съешь мою душу. Проглотишь мой свет. Чтобы я смогла найти бога и заманить его в стекло, пока он расхаживает по земле в человеческом виде. У нас лишь одна попытка. Ритуал требует крови, которой нет у богов, пока они не вселятся в человеческое тело. Я не позволю такому шансу уплыть сквозь пальцы. Прости.
В конце концов Ош стал бороться. Но на свете мало более смертоносных угроз, чем мать, чей ребенок в опасности. К тому же я бог. Ошу меня не победить. И он это, видимо, понял, потому что почти сразу же прекратил борьбу. Сдался, принося себя в жертву. Сердце у меня в груди сжалось.
— Ничего не выйдет, — сказал Ош, тяжело дыша от усилий и дурных предчувствий.
— И все же я готова рискнуть.
— Ты не понимаешь. — Он коснулся пальцами моего подбородка. — Я могу жить на твоей душе, пока не сгорят звезды. Но я не смогу впитать тебя в один присест. Все происходит совсем не так.
Я сдавила ему горло чуть сильнее, но не ради предупреждения, а скорее для убедительности.
— Тогда сделай так, чтобы все получилось, как надо. Я обязана попытаться, Ош. Бог Узана и не догадается, что я рядом, если не увидит моего света.
Ош выругался себе под нос.
— Могла бы просто попросить.
— Сомневаюсь.
На несколько долгих секунд он закрыл глаза, а потом кивнул:
— Это меня убьет.
Я погладила скульптурные скулы и прижалась к Ошу так близко, что между нашими ртами остались считанные сантиметры.
— Я знаю.
Наши губы соприкоснулись, и вдруг, продемонстрировав удивительную силу, Ош поменял нас местами. Схватил меня за горло, впечатал в стену и дважды треснул меня о стену головой. Только после этого он прижался ко мне губами.
И начал пить. Он глотал меня огромными глотками, высасывая из тела энергию. Было больно, но в тоже время возбуждающе. Для нас обоих. Свободной рукой Ош взял меня за лицо, склонил голову набок и сделал глубже то, что превратилось в поцелуй. Но вместо того чтобы притормозить, он увеличил скорость потока, вжался в меня всем телом и целовал уже почти жестоко, желая все больше и больше из того, что я предлагала.
Пока Ош трапезничал моей душой, его пальцы пробрались мне в волосы и сжались в кулак. Глубоко внутри меня что-то сдвинулось. Скрутилось в тугой комок. Я впилась ногтями в стену за спиной и вжалась в Оша еще сильнее. Комок подбирался все ближе и ближе, становился все острее и острее. И вдруг взорвался внутри меня.
Я запрокинула голову и сделала огромный глоток воздуха, который оказался вкусным, как никогда раньше. Я чувствовала себя выжатой как лимон, но в то же время бодрой и веселой, словно атомы в моем теле перебрались на новую игровую площадку.