Весь мой словарный запас будто никогда и не существовал, сказать было нечего. Сразу подумала о той компании, с которой он ходит в школе. Но не мог же Филипп просто променять меня на этих посредственностей, он же не такой.
Или такой.
— А чего ты хотела-то?
— Да я тетрадь у вас забыла, думала забрать.
— Хочешь, поищи сама, я уж не буду лазить в этом бардаке, — Вероника отодвинулась, пропуская меня вперед, но я покачала головой.
— Спасибо, это не срочно. Я напишу ему, чтобы в школу принес.
Вероника улыбнулась и закрыла дверь. А я на ватных ногах спустилась по лесенке и побрела на выход, чувствуя, что меня будто облили холодной водой в минус двадцать.
Придя домой со всей силы закрыла дверь и кинула сумку в угол комнаты, из-за ручки-цепочки та с грохотом упала на деревянный пол. Мадагаскарские тараканы зашевелились от шума и устроили суету в аквариуме. Палочник у потолка тоже напугался моего внезапного вторжения в комнату и завыл полицейской сиреной. Я наделила его сей способностью как раз от нежелательных гостей.
Мама тут же прибежала, аккуратно прикрыв дверь.
— Ливи, в чем дело? Что, опять началось?
На мое плечо опустилась ее теплая рука, которой она пыталась меня успокоить. Это был вовсе не внезапный порыв магии, а лишь подростковая обида.
— Нет, мам, все обошлось.
Она выдохнула. Сегодня у мамы долгожданный выходной, не хотелось бы создавать ей проблемы еще и дома. У нее слишком большое и доброе сердце, в которое она готова впустить всех желающих. Мама работает в центре реабилитации пострадавших в различных чрезвычайных ситуациях. Частенько бывает в больницах, детских домах. Можно сказать, психолог, но это что-то гораздо глубже, у нее слишком высокий уровень эмпатии, после разговора с ней действительно становится легче. Магия, да и только.
Филипп так и не позвонил. Первой я не стала связываться с ним, делая вид, что мне вообще-то все равно, я и думать забыла о каких-то встречах. Что мне, заняться больше нечем.
На самом деле дел был вагон, но все мысли заняли вопросы: почему он забыл, что я сделала не так. Видеть его и выяснять отношения совершенно не хотелось, но в воскресенье мы договорились позаниматься, чтобы освободить один из будних дней на неделе. Уроков и так много, сидеть после них вечером совершенно не хотелось. Я взяла учебник, оделась еще красивее, чем вчера, только на лицо больше не надевала такое счастливое выражение, а старалась показаться максимально деловой девушкой.
Калитку мне открыли не сразу. Зайдя во двор увидела закрытую входную дверь дома, пришлось стоять на пороге. Время тянулось довольно медленно, или я действительно прождала слишком долго, но как только дверь распахнулась, мне тут же захотелось захлопнуть ее обратно.
На меня смотрели карие глаза Филиппа, а рядышком поблескивали голубые пуговицы Сони. Она держала парня за предплечье обоими руками, впиваясь в свитер длинными ногтями, и слегка пряталась за ним. Филипп явно не ожидал меня увидеть. Обычно встречающая меня улыбка не появилась, брови поднялись.
— О, Лив, что ты тут делаешь?
Мои глаза как у куклы бегали туда-сюда, с его лица на ее.
— Алгебра пригласила, — я потрясла тетрадью, готовая сквозь землю провалиться. В теории я могла это сделать и очень хотела исполнить, забив на то, что все узнают о моей ведьмовской сущности.
— Точно, я забыл, — Филипп перевел взгляд с меня на свою гостью, явно чувствуя дискомфорт.
— Не парься, мне все равно некогда, я сама хотела предложить перенести, — соврала я.
Можно было посмотреть, как Клементьев будет выкручиваться из этой ситуации. Однако понятно, что в самом жалком положении здесь я. Он может предложить присоединиться к ним, и я откажусь. А может сказать, что планы поменялись, и меня выставят за дверь. В любом из случаев я оказывалась за порогом в расстроенных чувствах, а так хоть появился шанс немного себя возвысить.
— Тогда спишемся.
Я кивнула, позволив себе коротко улыбнуться.
— Пока, Лифч…вана, — пропела Соня и потащила Фила вглубь дома, не дожидаясь, пока дверь закроется.
Это был худший момент в моей жизни. Даже неудавшийся трюк с элементарным зажиганием свечей на дне рождении бабушки Джаннет был не так унизителен. А ведь пришло все высшее общество Парижа посмотреть на внучку-умницу, а я не смогла сделать то, что проходят первоклашки.
Провела вечер, упиваясь зеленым чаем. Мама обрадовалась, ведь его никто почти не пьет, только моль собирает. Мне было паршиво в душе. Обычно я смеялась над школьными драмами, но сейчас было не до шуток. Я твердо решила, что больнее мне уже не будет, я об этом позабочусь.
Но как же я ошибалась.
[1] Прекрасную петунью
[2] Провал
[3] Письменный стол
Глава 5
На дворе стукнул февраль. Новый месяц — новая жизнь. Попробовали обратить внимание на мальчиков — не получилось, возвращаемся в привычный ритм жизни.
В кабинете химии особо никто за посадкой не следил, поэтому я с радостью убегала куда-нибудь подальше первой парты. Марина, как послушная ученица, со своего насеста не сдвигалась, а потому я частенько сидела одна или с тем, кто опаздывал. Но каково было мое удивление, когда Соня, войдя в класс со своей свитой, отделилась от них и прошла не к облюбленному третьему ряду, а прямиком ко мне. Я напряглась, но даже не посмотрела на нее, тем более, что звонок уже пригнал учительницу к доске.
Сегодня были наилегчайшие опыты, которые можно сделать и в одиночку, просто записать наблюдения в тетрадь. Соня и не старалась, тыкала пальцами в телефоне и молчала, пока в классе не стало достаточно громко.
— Ты же говорила, что Филипп свободен.
Я прикусила щеку.
— Я тоже так думала, но, похоже, уже занят тобой.
— Вот именно. Чего ты тогда за ним бегаешь?
— Я за ним не бегаю, — истерически как-то вышло.
— А для чего ты вчера приперлась к нам?
— Мы же сказали, у нас занятия. Он не говорил мне, что собирается его отменить.
— Значит так, Лифчик, — голос Сони стал жестким, она развернулась ко мне всем корпусом. — Не лезь к моему парню или волосы все выдеру.
— Токарева, ты нормальная? Никто к твоему Филиппу не лезет, можешь у Наташки спросить, если не веришь мне.
Я медленно наслаивала формалин в пробирку, стараясь держать себя в руках. Разговор мне совсем не нравился, Соня была не в себе и запросто могла брызнуть мне все реагенты прямо в лицо.
— Я просто тебя предупреждаю. Фил сам говорил, что ждет не дождется, когда ваше репетиторство закончится. Он умирает со скуки, сплошная потеря времени, еще и все думают, что фриканутая с ним встречается.
Моя рука, которая держала формалин замерла, зубы плотно сжались, а смесь в пробирке медленно начала кипеть.
— Позавчера мы были в кино, он держал меня за руку, поцеловать пытался. Так что прости, малышка, но Фил занят.
Пробирки в моих руках лопнули. От неожиданности я кинула руки на парту, и она тут же загорелась. Все произошло в считанные секунды, я не успела сообразить. Мы с Соней одновременно вскочили со стульев и отпрыгнули в стороны. После недолгого оцепенения я услышала девичий крик и подняла глаза с огня на одноклассницу. Длинные волосы Сони, перекинутые на одно плечо, загорелись. Я закрыла рот руками, прибывая в полнейшем шоке. Огонь на парте погас, но в классе началась настоящая паника. Ребята кричали и жались к стенам, кто-то поливал голову Сони из бутылок с питьевой водой. Бедная учительница среагировала не сразу, но все же сняла свою шаль и накинула на вопящую девушку. А я так и стояла словно статуя, будто происходящее происходит не наяву.
Соня упала в рыданиях, вокруг нее столпились друзья, девочки пытались успокоить, хотя сами были все в слезах. Преподаватель схватилась за сердце, и после небольшой тишины все повернулись на меня. Поднялась вторая волна шума, только уже все кричали на меня.
— Готье, ты совсем больная?!
— Она специально это сделала!